Неправда о любви. Наталья Александрова

я видела и его ноги в черных кроссовках. – Может, я тебя тут ждал!

      Нет, ноги в кроссовках – это слишком мало, чтобы установить личность человека…

      – Да пошел ты… – начала Алла, но закончить эту фразу она не успела. Раздался какой-то странный звук, как будто раскололся орех, затем короткий всхлип. Потом что-то тяжелое упало на пол, входная дверь скрипнула, и все затихло.

      Я замерла в своем шкафчике, боясь пошевелиться.

      Секунды бежали за секундами, но ничего не происходило, и до меня не доносилось ни звука.

      От неудобного положения все мое тело затекло и жутко ныло, кроме того, вдруг невыносимо зачесалось слева под лопаткой.

      В раздевалке по-прежнему царила тишина, и я подумала, что, пожалуй, могу покинуть свое убежище – судя по всему, и Сотникова, и ее неизвестный собеседник удалились, чтобы продолжить выяснять отношения где-то в другом месте.

      Выбраться из шкафчика оказалось гораздо сложнее, чем втиснуться в него. Наверное, в тот момент я находилась в состоянии стресса, а в этом состоянии человек творит просто чудеса. Теперь же оказалась один на один с законами физики, и собственное тело никак не хотело слушаться. Я застряла, как пробка в бутылочном горлышке.

      Я уже подумала, что обречена остаться в этом шкафу навсегда, как вдруг в правом плече что-то щелкнуло, сместилось, и мне удалось высвободить руку. Дальше дело пошло успешнее, и через минуту я была на свободе.

      Отдышавшись и размяв онемевшие конечности, я наконец огляделась по сторонам.

      В первый момент мне показалось, что в раздевалке ничего не изменилось, и я в ней по-прежнему одна. Но затем я заметила на полу за зеленой скамейкой ботинок тисненой коричневой кожи. Точно такой же, как те, которые я видела на ногах Аллы Сотниковой.

      Видимо, от перенесенного стресса, от тесноты в шкафчике и от удушья соображала я довольно плохо. При виде коричневого ботинка я не испытала ничего, кроме удивления, и обошла скамейку, чтобы разглядеть его как следует.

      И вот тут-то мне стало по-настоящему худо.

      На полу за скамейкой валялся не один коричневый ботинок, а оба.

      И в ботинках были ноги.

      Да и вся остальная Алла Сотникова находилась тут же, только не подавала никаких признаков жизни.

      Она лежала на кафельном полу, уставившись в потолок широко открытыми глазами.

      Но самое странное было даже не это.

      С Аллой что-то было явно не так.

      Только через несколько мучительно долгих секунд я поняла, что именно.

      Я следила за ярко выраженной брюнеткой. И на фотографии, которую дал мне Василий Макарович, у Аллы были прямые черные волосы, и сегодня он указал мне на высокую, хоть и в ботинках без каблуков, женщину с пышными черными волосами.

      А у этой дамы, что лежала передо мной на полу, волосы были светлые и слегка вьющиеся. Только в одном месте, слева, они были немножко темнее.

      Но это еще не все.

      Эта самая блондинка была мне, несомненно, знакома. Я где-то ее уже видела.

      Только оглядевшись