Леди Титаник. Наталья Александрова

он бесследно исчез из кабинета.

      Не успел Трофим повесить трубку, как в дверь его служебного помещения постучали.

      Само по себе это было необычно: обычные посетители покойницкой, грубые санитары труповозки, никогда не затруднялись стуком, они распахивали дверь ногой, поскольку руки у них, как правило, были заняты носилками, на которых прибывало в морг очередное пополнение. Работники морга тем более не стали бы стучать. Конечно, оставались родственники усопших, но их стук Трофим за годы работы научился узнавать безошибочно, как опытный дирижер слышит фальшивую ноту, допущенную невыспавшимся кларнетистом.

      Трофим подошел к двери и открыл ее.

      На пороге покойницкой стояли двое: коренастый широкоплечий мужчина лет пятидесяти с густыми черными бакенбардами и неприятным, пристальным взглядом глубоко посаженных черных глаз и невысокого роста худой человек с бледным болезненным лицом и маленькими тусклыми глазами, от взгляда которых Трофиму сразу стало как-то нехорошо.

      – Страдаешь? – коротко спросил черноволосый Трофима.

      – Это в каком, извиняюсь, смысле?

      – В самом обыкновенном, – ответил широкоплечий незнакомец и достал из кармана приятную на вид плоскую фляжку, в которой что-то восхитительно плескалось.

      – Всегда готов! – радостно отозвался Трофим и потянулся к фляжке.

      – Молодец! – одобрил незнакомец, но фляжку спрятал за спину. – Только прежде ты мне сделай, друг, божескую милость. Тут к вам тетя моя вчера попала, так вот хочу я на нее взглянуть…

      – Тетя? – переспросил Трофим. – А откуда, извиняюсь, ваша тетя поступила? Из больницы какой или еще откуда?

      – Еще откуда. С вокзала ее привезли. В скором поезде моя тетенька того… скончалась.

      – Ах, в поезде… – протянул Трофим.

      Он вспомнил недавний телефонный разговор с человеком из милиции, и в душе у него шевельнулось нездоровое любопытство. Почему эта тетка из поезда сегодня так удивительно популярна?

      Однако тут же Трофим подумал о замечательной фляжке, обещанной черноволосым посетителем, и все прочие мысли полностью выветрились из его головы.

      – Ах, в поезде! – повторил он. – Есть такое дело, – и он, сделав посетителям знак следовать за собой, направился в «холодную», как здешние служители называли помещение для хранения трупов, где круглый год царила вечная зима, – если в поезде, то прошу за мной.

      Распахнув металлическую дверцу, он выкатил полку и, не глядя на покойника, махнул плечистому мужчине:

      – Вот, извиняюсь, ваша тетя. У нас полный порядок, как в филармонии: ежели кто к нам поступил, тот непременно имеется.

      По лицу посетителя он понял, что тот чем-то весьма недоволен.

      – Ты что мне подсовываешь? – прорычал тот, тряся бакенбардами. – Это, по-твоему, моя тетя? Это у тебя, может, такие родственники, а мне такая, блин, родня на фиг не нужна!

      Трофим протер глаза и уставился на покойницу.

      Это действительно была не