Плюс на минус. Ольга Громыко

года.

      – И на хорошем счету у начальства, верно?

      – Пока не выгоняют, – осторожно сказала я.

      – И даже стажеров поручают?

      – Ну поручали пару раз…

      – То есть на вчерашний день опыт работы с ними у вас уже имелся?

      От вопроса веяло каким-то подвохом.

      – А что?

      – Да или нет?

      – Ну… да, – рискнула я.

      – Тогда почему вы допустили подобное поведение Топлякова?

      – А что я могла сделать? – возмутилась я. – На ботинке у него повиснуть?

      – А раньше? Свидетели сообщают, что от напавшего на них инспектора сильно пахло алкоголем. Почему вы не доложили начальнику, что ваш напарник пьян?

      – Да Серафим Петрович сам это видел! Он мне Са… Александра таким и подсунул!

      – То есть вы утверждаете, – оперативник быстро строчил в блокноте, – что ваш начальник знал, что его родственник неадекватен, и тем не менее поручил ему важное задание?

      – Самое обычное, – вступилась я за Серафима. Шеф у меня, конечно, тот еще самодур, но человек он хороший, добрый и даже мягкий – вон тетя Маша не только вьет из него веревки, но и плетет из них макраме. – И ничего подобного я не утверждаю. Между прочим, сантехники еще в худшем состоянии по вызовам ходят!

      – Но они же гранаты в унитазы не бросают, – здраво заметил Наумов.

      Я не нашлась, что на это возразить.

      Задав еще с десяток столь же дурацких вопросов (не замечала ли я чего-нибудь странного в поведении самого Серафима Петровича, какой у нас в Госнежохране распорядок дня, что я могу сказать об уборщице тете Мане) и тщательно законспектировав ответы, Наумов развернул блокнот ко мне.

      – Подпишите.

      – Зачем? Мы же просто беседовали.

      – А вы хотите, чтобы я к вам с ордером пришел?

      – Не буду подписывать, – заупрямилась «блондинка», – у меня стресс, мало ли чего я там наговорила! Кстати, дайте почитаю…

      Блокнот тут же выскользнул у меня из-под носа.

      – Я с вами еще не прощаюсь, – зловеще предупредил оперативник, наконец-то поднимаясь с дивана.

      – До свидания, – вежливо сказала я, проводив его до двери (а потом еще в глазок убедившись, что он утопал вниз по лестнице).

      Черт знает что. Я потерла гудящий не то от шишек, не то от мысленной работы лоб. Чего он от меня хотел-то? Не представляю, чем может помочь расследованию эта «беседа».

      – Вечно мне с твоими хахалями разбираться, – ворчливо забубнил Федька, серой крысой вспрыгивая на хозяйское плечо. – Ты бы им график составляла, что ли… или встроенный шкаф на четыре створки купила, а то он мне всю спину своими костылями отпинал!

      Я вернулась в комнату и сердито хлопнула ладонью по зеркалу:

      – Вылезай!

      После продолжительной возни в недрах – кажется, там упало что-то еще – створка отодвинулась