Война нервов. Михаил Нестеров

распахнул дверцу и протиснулся в черный салон авто. Повел плечами, словно примерялся к ширине японской машины.

      – Что вы делали в школе в такой поздний час? – спросил Юсупов, отметив время: начало одиннадцатого вечера.

      Викарий не ответил.

      Он нервничает. Полковник Юсупов это определил по учащенному дыханию священника, по его потемневшим глазам. Если бы он смог через них заглянуть в душу викария, он бы узнал много нового о себе и о высшем духовном лице ордена. О нем и заговорил викарий, расправляя складки длинной церковной одежды. Юсупов, прежде чем тронуться в путь, переспросил с легким замешательством:

      – Епископ в Кадисе?

      – Да, и хочет видеть тебя немедля, мой друг.

      – Он забыл свое расписание на неделю или отказался от этой давней традиции? – задал Юсупов вопрос. Он только вчера лично разговаривал с епископом по телефону. Их разделяли почти две тысячи километров: прелат находился в римской штаб-квартире ордена на Вьяле Бруно Буоцци, 73. – Я думал, он сейчас далеко…

      – Он далеко, – усмехнулся викарий, перебивая, – далеко не в восторге от твоей работы.

      «Неужели епископ узнал о главном? – пронеслось в голове полковника Юсупова. – Если это так, то явлюсь к епископу сегодня, а завтра предстану перед своим апостольским тезкой-ключником».

      Занятый тревожными мыслями, он не заметил, как впереди показалась церковь Сан-Фелипе. Она была не такая величественная, как кадисский кафедральный собор, построенный в стиле барокко и неоклассицизма. Их роднило, по крайней мере, одно: крипты[5]. Соборные крипты были со сводами. Церковные – тоже, но они находились в катакомбах, где в старину совершались богослужения и погребали умерших.

      Полковник провел машину в открытые ворота; глянув в панорамное зеркальце, увидел, как монах в черной одежде тут же закрыл их.

      Юсупов остановил «Тойоту» в десятке метров от входа в храм и первым оставил салон. Снова посмотрел на часы, теперь давая понять викарию, что учтивость осталась в машине. Не сам, так с божьей помощью откроет дверцу и выберется наружу, пронеслась в голове Юсупова богохульная мысль.

      Он стоял на маленькой паковочной площадке, освещенной фонарем, и смотрел на портал церкви. Не видя епископа, предположил: священник в нетерпенье прохаживается, заложив руки за спину, по амвону. В храме, как в казино, нет часов, однако прелат, часто останавливаясь на площадке для проповедей, бросает взгляд на расписной купол, пронизывает его взором и определяет время по звездам.

      Юсупов осадил себя: хватит. Сегодня он что-то часто оскорблял церковников. Но не вдруг – относиться к ним с долей сочувствия и пренебрежения он начал три месяца назад, выслушав исповедь Рейтера. Он будто сорвался с колодок, услышав выстрел слепого стартера, и все никак не мог остановиться.

      Викарий наконец-то вылез из машины. Поддерживая полы сутаны, он ступил на крыльцо, обнажая на миг красноватые остроносые туфли с золотистыми пряжками. Юсупов хмыкнул

5

Здесь: помещение в катакомбах.