Прекрасная мельничиха. Елена Сазанович

гранат ровно час.

      – А сколько я его должна есть?

      – Как сколько? Минуту! Секунду! Вы понимаете? Вы по зернышку выколупливаете. Медленно так. Аккуратненько. Я так не умею. Смотрите!

      Я выхватываю из рук старухи гранат. Лихорадочно грызу его. Глаза мои блестят. Скулы вращаются, как колеса.

      – Вы меня понимаете? Я не могу по-другому. Я хочу сразу. И все.

      – Да. Но на твоих белых колготках красные пятна от сока.

      – Пусть! Но поверьте! Вы в своей умеренной трапезе выглядите гораздо омерзительнее, нежели я.

      – Ну-с?

      – Я не могу вот так. По частям. Медленно. Размеренно. Умеренно. Я не могу сдерживаться. Хоронить все в себе.

      – Что ты предлагаешь?

      – В жизни все движется равномерно. Она поэтому и такая долгая – жизнь. Поэтому она растягивается на месяцы. Годы. Чувства наши мы отдаем по месяцам. Годам. Они разбросаны по мелочам. И все ради того, чтобы подольше жить. Я так не хочу. Я хочу, чтобы все, что разбросано по годам, соединилось в одно целое. И воспользоваться в один день тем, что мне выделено на целую жизнь.

      – Ты не пробовала играть в театре?

      – Не то! Не то вы говорите! Не то! Конечно, пробовала. Я думаю, вы сами могли бы об этом догадаться. Я не хочу испытывать за других то, что могу испытать сама.

      – Наркотики? Алкоголь?

      – Все было… Ну, ясно, было… Но потом наступает утро. Вы бы знали, какое утро! Когда хочется удавиться от стыда! Когда осознаешь, что все чувства выплеснуты напрасно. И попали не в ту мишень. Когда осознаешь, что это больные, бредовые ощущения. Из которых половину не помнишь. И слава Богу! Я хочу помнить все. Я хочу, чтобы мой мозг работал сознательно. Иначе нет смысла. Я хочу реальных чувств. До которых можно дотронуться. У которых есть свой запах. Свой цвет. Я не хочу иллюзорных наслаждений.

      – Значит, ты решила…

      – Да.

      – Что ж. Ты сама себе выбрала судьбу.

      – Я не пожалею. Сколько мне это будет стоить?

      – О расплате не беспокойся. Все всегда воздается по праву. Что получишь, то и отдашь.

      – Я понимаю.

      – Твои пожелания. Какие чувства ты хотела бы испытать?

      – Те, которые испытать до конца невозможно.

      – Ну-с, и какие чувства? Какие ты желаешь испытать до конца?

      – Я? Ой, простите. Ну, конечно же, я. Кто же еще? Можно, я сниму юбку? У вас так жарко. Духота такая. Почему у вас такая духота?

      Я снимаю юбку. Бросаю ее на пол. Остаюсь в белых колготках и свитере.

      – Ты меня слушаешь? – совсем неожиданно я перешла на «ты».

      Старуха не удивилась. Мне показалось даже, что она давно ждала этого.

      – Мне надо совсем мало. Совсем капельку. Я больше не попрошу. Я постараюсь не затруднять тебя. Честное слово. Пречестное.

      – Короче.

      – Я хочу узнать до конца то, чего узнать до конца невозможно. Ты меня внимательно слушаешь? Свободу! Старуха скривилась.

      – Именно свободу! Бабушка, ты понимаешь? Старуха кивнула.

      – Дальше? Господи, что же дальше? Дружбу. А что это? Состояние? Просто факт? Ну хорошо, пусть будет факт. Слово какое-то неуклюжее.

      Старуха внимательно