Небо Монтаны. Нора Робертс

морщинки. Вздернутый ирландский носик, ярко-зеленые глаза. Руки у Бесс были маленькие, но ловкие. Характер крутой и вспыльчивый.

      Сжимая костлявые кулаки, Бесс приблизилась к Уилле и посмотрела на нее свирепо снизу вверх:

      – Немедленно отправляйся вниз и займись гостями.

      – А кто будет заниматься работой?

      Уилла выпрямилась. В сапогах она возвышалась над Бесс на добрые шесть дюймов, но это ничего не меняло. Между нею и экономкой постоянно шла борьба за власть.

      – И потом, это не мои гости. Я их сюда не звала.

      – Они пришли засвидетельствовать уважение. Обижать их не годится.

      – Нет, они пришли совать свой нос в наши дела. Пора им убираться восвояси.

      – Кое-кто, возможно, пришел из любопытства, – пожала плечами Бесс, – но многие хотели повидаться с тобой.

      – А я с ними видеться не хочу.

      Уилла резко развернулась, взяла шляпу и подошла к окну.

      Там были горы, темная полоса леса, заснеженные хребты. Вечная красота и тайна мироздания.

      – Они мне не нужны. Я задыхаюсь среди всей этой толпы.

      Поколебавшись, Бесс положила руку ей на плечо. Джек Мэрси терпеть не мог всяких нежностей. Он строго-настрого запретил обнимать, целовать, баловать свою дочь. Такой порядок был заведен еще с тех пор, когда Уилла лежала в колыбельке. Что ж, Бесс обнимала и ласкала девочку, когда рядом не было никого постороннего. Иначе Джек выставил бы ослушницу за порог, как это произошло с его первыми двумя женами.

      – Деточка, ты погорюй, легче будет.

      – Он умер и похоронен. Горюй не горюй – ничего не изменишь. – Но все же Уилла прикрыла своей ладонью руку, лежавшую у нее на плече. – Бесс, он даже не сказал мне, что болен. В эти последние недели я могла бы ухаживать за ним, могла бы попрощаться с ним по-человечески.

      – Он был гордым человеком, – ответила Бесс, а сама подумала, что Джек был ублюдком, эгоистичным ублюдком. – Даже хорошо, что рак свел его в могилу так быстро. Он почти не мучился. Джек не перенес бы долгой болезни, извелся бы, и тогда тебе пришлось бы туго.

      – Так или иначе, его уже нет. – Уилла разгладила поля шляпы, нахлобучила ее пониже. – У меня скот, рабочие. Все теперь зависит от меня, я не могу бездельничать. Ранчо «Мэрси» стоит, как стояло, и здесь по-прежнему распоряжается член семьи Мэрси.

      – Что ж, поступай как знаешь.

      По опыту Бесс знала, что, если уж речь зашла о работе, препираться бессмысленно.

      – Но к ужину вернись. Я прослежу, чтобы ты поела как следует.

      – Хорошо. Только сначала выстави отсюда весь этот сброд.

      Она вышла из комнаты и по боковой лестнице спустилась на первый этаж восточного крыла. Даже отсюда был слышен гул голосов, а временами даже раскаты смеха. Уилла с отвращением хлопнула дверью и вышла на заднее крыльцо. Там сидели и курили двое.

      Уилла недобро посмотрела на мужчину постарше, потягивавшего пиво из горлышка.

      – Наслаждаешься жизнью, Хэм?

      Саркастическое замечание ничуть не смутило Хэмилтона Доусона. Когда-то он