Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни. Филиппа Грегори

мне руки для объятия.

      – О, моя дорогая, – ласково сказала мама. – Я рада, что ты все поняла.

      Ей больше не требовалось извинений. Моего искреннего раскаяния ей было довольно.

      Я уселась в изножье кровати и стала следить, как она пьет шоколад.

      – Что-нибудь тревожит тебя? – спросила мама. – Может быть, ты хочешь мне что-нибудь рассказать?

      Мгновенно меня охватило желание во всем ей признаться: и в том, что мы встретили Денча, и в моей лжи, и в том, что мы поссорились с Ричардом. Теперь я была уверена, что Денч опять в безопасности, и чувствовала потребность объяснить все маме.

      Но трех вещей я не могла бы рассказать ей. Ни слова о мистере Мэгсоне не должно было сорваться с моих губ. Эту тайну я должна была похоронить в себе навсегда, словно ее и не было.

      Мне также не следовало рассказывать маме, что Ричард обвинил меня в том, будто я пытаюсь завоевать себе дешевую репутацию в Экре. Обвинение было столь грубым и несправедливым, что мне было противно говорить об этом. Я хотела забыть о нашей размолвке.

      И я не могла рассказать маме, что Ричард ударил меня. Я считала, что будет лучше, если она никогда не узнает об этом.

      Я была права. Выслушав мой рассказ о Денче, мама только кивнула и заговорила о том, что и меня волновало больше всего.

      – Ричард очень сердится на тебя?

      – Да, – призналась я.

      Мама вздохнула.

      – Я знаю, что это всегда огорчает тебя, Джулия, – попыталась она меня утешить. – Но мне кажется, что все ваши размолвки с Ричардом – это результат того, что вы росли бок о бок друг с другом.

      Я промолчала, не зная, что на это сказать.

      – Все будет хорошо, – уверенно продолжала мама. – Сейчас, когда мы восстановим свои права на землю, Ричард будет больше занят вне дома. А затем ты отправишься в Бат на свой первый сезон. Мы уедем с тобой осенью и вернемся домой к Рождеству. – Она помедлила, с улыбкой глядя на меня. – Не смотри, пожалуйста, так удрученно! Я уверена, скоро Ричард перестанет сердиться на тебя, его гнев никогда не бывает долгим. И ты должна научиться не перечить ему.

      Я улыбнулась, в душе согласившись с ней, но, когда я позже услышала шаги Ричарда на лестнице, мое сердце упало при мысли, что я должна разговаривать с ним как ни в чем не бывало. Я оставила маму одеваться и сошла вниз.

      Ричард стоял у стола, укладывая книжки, и посмотрел на меня без улыбки. По его виду я поняла, что меня еще не простили.

      Я тихо подошла к столу и молча встала возле него, ожидая, что Ричард заговорит первым. Я надеялась, что он хотя бы улыбнется мне, чтобы я знала: если он и не простил меня, то гнев его уже прошел.

      – Ты можешь стоять тут хоть целый день, Джулия, – сказал он тихо. – Но ни слова не дождешься от меня.

      Его тон подействовал на меня словно пощечина.

      – Ты не прав, если полагаешь, что я хочу быть единовластной хозяйкой Вайдекра. – Я старалась говорить спокойно. – Я никогда не думала, что он будет принадлежать одному из нас. Я считала, что он будет нашим общим, когда мы поженимся.

      При