Дом под горой. Николай Шмагин

      Первая глава

      Зимушка-зима

      (Ванькины сны)

      ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: Вдоль забора, за которым слышался глухой ритмичный шум, крался мальчик лет шести в матросском костюме с якорями, стараясь поймать порхающую перед ним бабочку. Улучив момент, он бросился в траву и накрыл ее руками, но бабочка мелькнула перед его носом и улетела.

      Проводив ее разочарованным взглядом, мальчик встал и, привлеченный шумом, с любопытством приник к щели, не видя, как от появившейся на дороге стайки гусей к нему подкрадывался здоровенный гусак…

      За забором внутри деревянного строения железная машина яростно распилила толстое бревно на доски и принялась за следующее.

      Внезапно ожил висевший на столбе громкоговоритель:

      «Едут новоселы по земле целинной, песня молодая далеко летит…»

      …В это время гусь сердито тяпнул мальчика за мягкое место, и тот с криком отпрянул от забора, растерянно уставившись на обидчика.

      Придя в себя, мальчик схватил палку, и бросился на нахальную птицу. Струсив, гусь пустился наутек по дороге, ведущей в гору. Спугнув гусиную стайку, с криками разбежавшуюся в разные стороны, мальчик несся следом и, догнав-таки врага, шмякнул его палкой по спине.

      Гусь растерянно заметался и кинулся ему под ноги. Споткнувшись о забияку, мальчик неожиданно для обоих очутился верхом на гусе, словно всадник на коне. Махая крыльями, незадачливый гусь с отчаянным криком рванулся вниз и вдруг полетел, задевая лапами землю.

      Крепко вцепившись в него, мальчик летел и восторженно смеялся.

      – Вы только гляньте! – закричала полная, бойкого вида женщина, остолбенев от изумления. Около дома возникла толпа любопытных.

      Мальчик промчался на гусе мимо них и скрылся за углом.

      – Люди добрые, – охнула на всю улицу женщина, – это ж мой гусь, – и она бросилась пересчитывать стайку растерянно гогочущих птиц.

      – Пропал теперь, – подначил кто-то, – заморенный гусь не жилец.

      Растопырив крылья, гусь улепетывал от наездника из последних сил, а он победоносно смотрел ему вслед, затем пренебрежительно глянул на восхищенного карапуза, почтительно замершего неподалеку.

      – Я видел, как ты летел, – карапуз задохнулся от избытка чувств.

      – Ерунда, я не такое могу, – небрежно отмахнулся мальчик, направляясь к шоссе, по которому мчались машины. – А ты смелый?

      – Не знаю, – карапуз застенчиво захихикал.

      – Эх ты, – потерял к нему интерес мальчик, – из труса героя не получится. Смотри!.. – и, выждав, когда очередная машина была уже совсем близко, вихрем пронесся через шоссе ей наперерез.

      Взвизгнув тормозами, грузовик резко остановился у обочины.

      – Под колеса захотел, чертенок? – заорал шофер из кабины, но перепуганные сорванцы уже бежали прочь, навстречу обомлевшей от ужаса женщине, ставшей очевидцем страшной картины.

      – Ванечка, ты жив? – кинулась она к мальчику, который при виде ее перепугался еще больше и рванул, было, в сторону, но женщина схватила его в охапку и, убедившись, что он цел и невредим, заплакала:

      – Ты же обещал во дворе играть, опять за свое? Хоть работу бросай, – и она потащила упирающегося сына все к тому же дому…

      – Ваш сынок-то на гусе моем с горы летал, – встретила их у подъезда раздосадованная женщина. – Теперь бедняга едва дышит, – кивнула она на гуся, понуро стоящего у сарая. – Помирает, сердешный.

      Мать растерянно смотрела на нее.

      – Разве может маленький мальчик на гусе летать? Никак не может! Николай, – обрадовалась она, увидев подходившего мужа.

      – Не верите? Все соседи видели! – возмутилась женщина.

      – Если подохнет, заплатим, – успокоил Николай хозяйку гуся.

      – Пап, он сам захотел, чтобы я летел на нем, – оживился, было, сын.

      – Дома поговорим, – невольно усмехнулся отец, входя в подъезд, вслед за своим семейством…

      – Как насчет садика, узнавал? – мама вынула из ридикюля ключи.

      Он безнадежно махнул рукой, с сочувствием посмотрел на сына.

      – Опять дорогу перебегал, – расстроенная мама открыла дверь.

      – Все! Поедет к деду с бабкой, – решил отец, входя в длинный коридор коммунальной квартиры. – Поживет там, а к школе заберем обратно…

      ВЕЧЕРНИЕ ИГРЫ: Мать мыла посуду после ужина, отец расположился с газетой на диване. Ванька был наказан одиночеством за дневные подвиги.

      Намаявшись в своем углу, он подходит к отцу и, увидев, что тот уже не сердится, вскакивает к нему на колени, и они опрокидываются на диван. Ванька усаживается на его согнутые в коленях ноги, обхватывает их руками и взмывает вверх…

      Потом пикирует прямо на отца, опять взмывает, представляя себя советским летчиком-истребителем, атакующим фашистов:

      жжж.. тра-та-та…

      – Фу,