Колыма. Сердолики речки Седедема. Из рассказов геолога. Анатолий Музис

      Нюкжин пошел по берегу Седедемы, разглядывая косу. Весенний паводок оставил много сучьев, коряг, даже стволы деревьев. Некоторые принесло прямо с корневищем. И большие и маленькие обломки, без коры, с белесой отполированной водой поверхностью были на удивление сухими, идеальными для костра.

      Он подбирал небольшие обломки, складывал их в кучки. И наклоняясь за очередной чуркой, заметил, что одна из галек на косе поблескивает. Голыш величиной шесть-семь сантиметров, овальной формы ни чем не отличался от других галек, разве что грязно-молочным цветом поверхности. Но скол на самом краешке светился, как оранжево-красный глазок.

      «Сердолик?! – подумал Нюкжин. – Любопытно!»

      Он сунул гальку в карман куртки, как экзотическую находку, не более, и вновь занялся сбором дров. Их было в изобилии, и Нюкжин отметил, что крупные бревна можно распилить и обеспечить кухню дровами надолго.

      Он уже думал, как поставить лагерь. Двум требованиям – вода и дрова – коса удовлетворяла. Однако, если уровень в реке поднимется, то убежать некуда.

      «Вода падает, – подумал он. – Дождь не предвидится. По крайней мере сутки переждать можно».

      Он оглядел косу по-хозяйски, прикинул, где встанут палатки, где расположится кухня. Посмотрел, что направо от лагеря, что налево…

      – Поешьте, – предложила Ася. – Через полчаса будет готово.

      Они все здорово намаялись за день и огонь костра привлекал. В казане булькали макароны. На горячих угольях шипела смазанная маслом сковородка, рядом, на дощечке лежали крупные куски вымытой печенки – Полешкин только что завалил сохатого. Но Герасим сказал:

      – На полный желудок много груза не поднимешь. А чайку выпьем.

      Андрей с сожалением посмотрел на сковородку, но возражать не стал. Только оглянулся – как остальные?

      Полешкин и Светлана ставили женскую палатку. Герасим выбрал хорошее ровное место недалеко от кухни. Оттяжки он закреплял с одной стороны за сучья тяжелого бревна, с другой – за колышки, вбитые в песок. На кухне он уже успел соорудить постоянный вместительный очаг. Успел он и разгрузить лодки и вытащить их на галечник. Рядом, вразброс лежали мешки и ящики.

      Большую палатку еще предстояло поставить, и все-таки Нюкжин испытывал чувство умиротворения. Грязная работа позади. Завтра они осмотрят правый берег и поплывут дальше. А сейчас…

      – Можно подавать? – спросила Ася.

      – Конечно!

      Они расселись вокруг костра на бревнах и ящиках и завороженно следили, как Ася накладывала в мисочки печенку и макароны. Печенку она приготовила мастерски – сверху нежная корочка, а внутри сыринка с кровью. А к макаронам неведомая подлива.

      – Самые витамины! – прокомментировал Герасим. – Мясо и рыба – овощи Заполярья.

      Он говорил напыщенно и получалось не столько торжественно, сколько смешно. И щеки у него сейчас были как у хомяка, за ними ушей не видно.

      Но и Нюкжин с аппетитом поедал печенку с макаронами, заправленными мучной и так же удивительно вкусной подливой.

      Прямую конкуренцию им обоим оказывал Андрей. Он вообще слыл великолепным едоком.

      – Жаль, кишки выбросили, – сказала Ася. – Я бы сделала ливерную колбасу.

      – В другой раз, – пообещал Герасим.

      – Я паштет сделаю, – размечталась Ася. – Печень сварю, проверну через мясорубку и смешаю со сливочным маслом.

      – Не испортится? – спросил Нюкжин.

      – Не допустим! – сказал Андрей с набитым ртом.

      Все засмеялись.

      – Растительным маслом залить, не испортится. – сказала Ася.

      – А дома сейчас уже и картошечка молодая, и помидорки, и огурчики, – вспомнила Светлана.

      – От картошки фигура полнится, – заметил Герасим.

      Светлана повернулась к нему.

      – Мне это не грозит.

      – Пока… – подчеркнул Герасим.

      Ее большие голубые глаза смотрели широко и наивно. Смешно топорщились две косички.

      – Точно! – поддержал ее Герасим. Байство у нас упразднено.

      Андрей промолчал. Дискуссии между ним и Герасимом быть не могло. Но его нареченной не мешало бы держаться скромнее.

      – А на медведя не приходилось охотиться? – продолжала кокетничать Светлана. – Вот бы шкуру медвежью привести!

      – Медведь зверь серьезный, – сказал Полешкин и задумался. – Было со мной однажды, на Алтае… Шел за маралом. Вижу, он за валуном укрылся, вроде траву там щиплет. Подкрался. Двухстволка жаканами заряжена. Жду, пусть только голову поднимет… Он и поднял… Медведь!.. Я выстрелил, в воздух, да как рванул… Опомнился, когда километра два пробежал…