Власть оружия. Виктор Ночкин

пятна из окошек верхних этажей.

      – Кто здесь палит?! – орали над головой.

      – Нападение! Призренцев позовите!

      – Эй, кто озорует?!

      – Зовите стражу!

      – Призренцев!

      – Грабеж!

      Харитон жил в богатом квартале, народ здесь обитал не слишком рисковый – за призренцами соседи бежать не торопились, ни одна дверь не шелохнулась. Но Мажуга отлично понимал, что кого-нибудь, конечно, вот-вот пошлют за стражей, только выберутся через другую улицу. Они с Курчаном переглянулись, отступили на шаг и дружно вломились плечами в поврежденную дверь. С оглушительным хрустом расколотые доски развалились, взвизгнули петли, оба влетели внутрь, в ярко освещенный коридор.

      Мажуга огляделся, попутно заряжая кольт.

      – На лестницу! – возбужденно крикнул Курчан. – Я слыхал, он наверх побёг!

      – Пистолет свой сперва заряди, малый. – Мажуга был спокоен, его погоня не распалила, враз возвратились прежний опыт и навыки сыскарской работы. Он, оттерев пушкаря плечом, первым взбежал по лестнице.

      Следующий этаж также был ярко освещен. Из одного коридора от лестницы уводил другой, короткий, в нем три двери. Игнаш, не раздумывая, выбрал ту, которая была приоткрыта. Пригнувшись, нырнул в проем, ожидая выстрелов, но комната была пуста. Покрытые пылью коробы вдоль стен, шкаф с наполовину оторванной дверцей, какая-то рухлядь свалена по углам… А на крюках под потолком укреплена деревянная лестница. Она упиралась в люк. Мажуга вскинул кольт, держа его обеими руками, кивнул Курчану. Тот сунул оружие в кобуру и вскарабкался к люку. Подергал.

      – Заперто.

      Мажуга опустил револьвер и полез во внутренний карман.

      – Держи! Умеешь обращаться, пушкарь?

      Курчан поймал плоскую жестянку с торчащим фитилем. Повертел, понюхал.

      – Я-то умею, токо не полагается здесь использовать такие штуки. А ну призренцы спросят? Кто отвечать будет?

      Мажуга поморщился – никак не мог привыкнуть к всеобщему страху перед призренцами.

      – Самоха ответит. Не боись.

      Курчан стал прилаживать жестянку под люком, там, где сверху находился засов.

      – Под петли, под петли суй! – велел снизу Игнаш. – Теперь запаливай – и ходу!

      Пушкарь чиркнул колесиком зажигалки и опрометью скатился вниз. Они с Мажугой вылетели обратно в коридор, отскочили от проема… Наверху громыхнуло, посыпались обломки. Сыскарь заглянул внутрь – вместо люка в потолке зияло неровное отверстие, в нем вился густой дым, но в комнату не поступал, поток воздуха изнутри раздувал черные клубы и уносил вверх и в стороны. Мажуга поспешил к лестнице первым, вскарабкался, нырнул в дым и закашлялся. Глаза защипало от едкой гари.

      Он стоял на поверхности, все было затянуто чадом. Вокруг тянулись развалины древних зданий, а над головой ползли тяжелые мутные тучи, сквозь которые едва сочился серый утренний свет. Уже близился восход, но солнечные лучи не могли пробиться сквозь дымную пелену, накрывшую Харьков. Мажуга огляделся, закрываясь рукавом.