Пир на краю вселенной. Валентин Долматов

Платона.

      В пирах Платона и Плутарха уже в начале в самом тексте оговаривается, что пересказчики неправильно передают разговоры на том пиру, ибо сами они заведомо не были среди собравшихся. Мы тоже не были на этих пирах, но такое вступление настраивает нас на то, чтобы мы правильно понимали суть этих вечеров и пиров: «а кто хочет обманываться, пускай обманывается», – замечает тот же Платон. Ну зачем нам, людям последнего времени обманываться и отлучать свою жизнь от ее полноты.

      И так, на пире мудрецов Плутарха уже нет людей нетрадиционной ориентации, но полноправного присутствия женщины, тоже нет. В начале пира появляется Евтемида, дочь одного из участников пира, Клеобула. В свои годы она уже успела стать знаменитой за свои искусные и мудрые загадки. Расчесывая волосы Анахарсиса, как замечено Фалесом; «она ласкает его, а сама слушает его разговоры и учится». Здесь уже частично разрешается вопрос Сократа, как и через кого перетекает мудрость в прикосновениях. Это женщина, которая умеет «ласкать и слушать, и учиться». Примечательно и то, что она ласкает мудреца-дикаря, который гордится своею бездомностью, дома у него нет, и живет он в повозке. Анахарсис является представителем аскетизма, человеком с суровым характерам и таковым Платон советовал обратить внимание на женские Хариты (прелести), чтобы его душа стала мягче. На пиру возникает вопрос о женских загадках, но как выразился один из присутствующих на пиру, что не дело мужчин разгадывать смешные загадки женщин. За нее заступился Эзоп, сказав что еще смешнее, когда мы не умеем их разгадывать и приводит загадку, которую слышал от нее незадолго перед пиром: «Видел я мужа, огнем припаявшего медь к человеку». Клеодор – врач, которому надлежит знать все о теле, лукавит, что знать не хочет что это такое, но Эзоп разоблачает его, утверждая что он прекрасно знает о чем эта загадка. И мы тоже уже говорили, в чем различие «медных и золотых» отношений между людьми. Здесь к месту вспомнить миф, что у Пифагора было «золотое бедро», которое символизировало мужскую силу, направленную к женщине.

      Плутарх является поборником супружеского Эрота, сочетание мужского с мужским называет гнусным извращением и самым низким родом порочности: Гибрида, а не Киприда здесь зачинщица. Его Эрот принимает черты света, солнца, призывного огонька в доме женщины, готовой принять у себя путника, но путник часто проходит мимо. Эрот единственный из богов, ради которого Аид оказывает уступку, тогда как вообще ни милости, ни снисхождения не знает: Поэтому хорошо быть посвященным в элевсинские таинства Эрота, ибо им уготована лучшая доля и это есть новый, и божественный путь к свету. Этот свет представлен проблесками истины, рассеянных в египетской мифологии, но извлечь их и прийти от этих малых начал к великим выводам дело очень трудное, – делает заключение Плутарх. Трудное, но возможное и замечательно это делает в своей книге «Возрождающийся Египет» В. Розанов. В ней он приводит пример изображения восточных божеств