Навеки. Джоанна Линдсей

самолете своей жены. Розалин всеми силами желала избежать повторения всей этой изматывающей нервотрепки с транспортировкой своего сокровища.

      На что Дэвид, наверное, сказал бы, что все это совершенно нормально: ведь она столько лет ждала, когда сможет заполучить желанную вещь. Он бы даже начал заверять ее, что все это временно, что все ее тревоги улягутся, дай только срок. Но она прекрасно знала, что все эти тревоги имеют явные признаки навязчивой идеи. И Розалин не могла признаться в этом даже своему любимому названому брату.

      Поэтому она улыбнулась ему, давая понять, что оценила его шутку, и подождала, пока Дэвид усядется рядом с ней на диване. Сегодня утром он встретил ее в аэропорту и отвез прямиком в Кавено-коттедж. Его жена Лидия в данный момент находилась во Франции, встречалась с дизайнерами и декораторами, занимавшимися обстановкой ее нового приобретения – шикарного шато вблизи Труа. Вернуться она должна была только в конце недели, так что ближайшие несколько дней Дэвид собирался провести в коттедже Розалин.

      Как ни странно, Розалин и Дэвид были немного похожи друг на друга, несмотря на то, что не являлись кровными родственниками. Неудивительно, что их принимали за настоящих брата и сестру. У обоих были глубокие и ясные шоколадно-карие глаза без единой золотистой искорки, одинаково высокие скулы, одинаковая овальная форма глаз, оба были высокими и стройными. Только у Дэвида были темно-каштановые волосы, а у Розалин – с рыжеватым отливом.

      То, что Дэвид оставил себе фамилию, которую получил при рождении, – Дэвид Маллен – сразу наводило людей на мысль, что Розалин была замужем. Именно факт разных фамилий и позволил Дэвиду вести переговоры с предыдущим владельцем меча, после того как Розалин не смогла с ним договориться.

      Когда Дэвид потерял своих родителей и переехал жить в их семью, ей было пять лет. Ему на тот момент было семь. Сколько она себя помнила, она всегда считала его своим братом, а он относился к ней как к родной сестре. Однако существуют вещи, которые неудобно обсуждать даже с самыми близкими людьми или лучшими друзьями. И одна из таких деликатных тем – собственное нервное расстройство или срыв.

      Поэтому, чтобы перенаправить разговор в несколько иное русло, не уходя от первоначального его предмета, Розалин сказала:

      – Знаешь, меня немного мучает совесть из-за того, что теперь Проклятье Бладдринкера принадлежит мне. Меня не покидает мысль, что, учитывая его красоту и историческую ценность, ему место в музее, где любой бы имел возможность восхищаться им.

      Дэвид поднял бровь и бросил на нее ироничный взгляд.

      – Подумываешь о том, чтобы заняться благотворительностью и передать его в дар какому-нибудь выставочному центру?

      Розалин рассмеялась.

      – Боже упаси, благодарю покорно. Уж лучше я смирюсь со своим чувством вины.

      – Между прочим, я подбрасывал эту идею сэру Айзеку, когда уже купил у него меч.