За чертой страха. Светлана Ольшевская

странным, хотя я так сразу не могла сказать, в чем эта странность выражалась.

      – Ой! – вырвалось у меня. – Извините, я ошиблась…

      – Ты ошиблась в том, что пришла сюда. И в том, что вообще ввязалась в это дело.

      – А откуда вы знаете, в какое я ввязалась дело? – спросила я, запоздало припоминая, как мы с ребятами громко обсуждали события – и на стройке, и в лесу. Если бы кто-то захотел, запросто мог бы услышать…

      Он не ответил, только многозначительно кивнул, как будто прочел мои мысли.

      – А что это было? – снова спросила я. Наверное, мне не следовало быть такой настырной, но я понимала – этот человек в курсе всех событий.

      А он посмотрел на меня хмуро и после долгой паузы ответил:

      – Недобрые дела здесь творятся, детка. Не ходи сюда больше ночью, это не место для развлечений.

      Детка?! Это слово меня возмутило, неужели я выгляжу такой уж малолеткой? Впрочем, он же не знает моего имени, поэтому подобное обращение вполне логично. И все равно неприятно!

      – Никандра, – сказала я. – Меня зовут Никандра, и я никакая не детка.

      Сама не знаю, почему мне захотелось назваться полным именем, когда весь белый свет зовет меня Никой. Наверное, это была глупая попытка выглядеть взрослее…

      На мгновение в темных глазах незнакомца промелькнуло удивление.

      – Никандра… – повторил он. – Так вот, Никандра, я не хочу твоей гибели. Не возвращайся больше сюда. Ты и так навлекла на себя огромную опасность, узнав слишком много.

      – Много? Да я практически ничего не знаю! Что здесь такое творится?

      – Есть вещи, которые знать очень опасно. Могу только сказать, что здесь тебя ждет не просто гибель, а нечто куда худшее.

      – Что может быть хуже? – поразилась я. – Да, а как же Наташка? Она пропала вчера вечером, я хочу найти ее…

      – Ты не найдешь ее, – покачал он головой. – И никто не найдет.

      – Вы знаете, где она?! Она жива?

      – Боюсь, что знаю, – угрюмо ответил незнакомец. – И думаю, что пока жива. Вот только ей уже вряд ли можно помочь.

      Я хотела потребовать разъяснения, но он жестом остановил меня.

      – Теперь вам бы постараться самим уберечься, тебе и твоим друзьям. Вы рискуете, и сильно. Вам надо сидеть тише воды ниже травы и ни в коем случае не показывать заинтересованности в этой истории. Не болтать о ней и не разгуливать по улицам в потемках. Хотя я не знаю, спасет вас это или нет… Лучше всего, конечно, было бы уехать отсюда подальше, и как можно скорее.

      – Уехать? Но это нереально, – развела руками я. – Это невозможно! Середина учебного года – как тут уедешь! Школа, родители…

      – Ты заблуждаешься, – возразил мой собеседник. – Ты, видимо, еще не знаешь, что такое «невозможно»… Если тебя не держат под замком, если у тебя есть ноги – уйти всегда можно. Только мы порой оцениваем свои шансы лишь после того, как их упускаем. Что хуже – стать бездомной бродяжкой в каком-нибудь чужом городе или погибнуть?

      Я понимала,