10 мифов об СССР. Александр Бузгалин

плане прироста производительности труда на 110 % за пятилетку фактически она выросла на 41 % в годовой выработке и на 61,1 % – в часовой (разница объясняется тем, что в связи с переходом на 7-часовой рабочий день средняя продолжительность рабочего дня сократилась за первую пятилетку с 7,6 до 6,98 часа).[107]

      Такой просчет с определением реальных возможностей роста производительности труда привел к тому, что для выполнения заданий пятилетки по объему производства пришлось привлекать в промышленные отрасли значительно больше рабочей силы, чем первоначально предполагалось. По плану численность рабочих в промышленности должна была возрасти за пятилетку на 33 %.[108] На самом же деле она возросла с 3,1 млн. человек в 1928 году до 6,0 млн. человек в 1932 году, т. е. почти вдвое.[109] Особенно значительным был сверхплановый приток работников в строительство и лесное хозяйство: по плану численность работников в этих отраслях должна была возрасти на 45 % за пятилетку, фактически же выросла в 4,3 раза.[110]

      Такой рост рядов рабочего класса покрывался в основном притоком из деревни. При общем приросте числа рабочих и служащих за пятилетку 12,6 млн. человек, 8,6 млн. человек из них, или 68,2 %, пришли из деревни.[111] Приток крестьянства в ряды рабочего класса по отношению к среднегодовой численности рабочих и служащих составлял 13–18 %.[112] В результате доля рабочих со стажем до года в общей их численности составила: в 1927–1929 годах – 11–12 %; в 1930 году – 23,5; в 1931 году – 27,6 %; со стажем до 3 лет: в 1929 году – 31,5 %; в 1932 году – 56,4 %.[113] Если учесть, что даже до первой пятилетки значительная часть рабочих сохраняла связь с деревней, а около 20 % из них в 1926–1929 годах имели в деревне землю, станет ясно, насколько усилился вес крестьянских элементов в рабочем классе.

      Следует отметить, что столь бурный рост спроса на рабочую силу предопределил успешность введения 7-часового рабочего дня и досрочного (по сравнению с пятилетним планом) решения задачи ликвидации безработицы. Уже в 1930 году повсеместно ощущалась нехватка рабочей силы.

      На 1 сентября 1930 года биржи труда не могли удовлетворить заявок народного хозяйства на 1 млн. 67 тыс. рабочих мест. 9 октября 1930 года Наркомтруд СССР принял решение о посылке 140 тыс. безработных, еще зарегистрированных на биржах труда, на работу и о прекращении выдачи пособий.[114]

      Однако столь массовое разбавление рабочего класса крестьянством имело и отрицательные стороны. Падала трудовая дисциплина, и были введены чрезвычайные меры: руководители предприятий получили право оперативно наказывать нарушителей дисциплины – штрафовать, переводить на другую работу, увольнять и т. д.[115]

      Ситуация с рабочей силой, как и обстановка борьбы за высокие темпы любой ценой, нередко вела к понижению качества продукции. Как отмечалось на XVI съезде ВКП (б), брак, простои и прогулы по одной только ленинградской промышленности привели в 1929 году к потере около 300 млн. руб.

107

Маслова Н.С. Производительность труда и заработная плата в промышленности СССР (1928–1932 гг.). М.: Наука, 1983. С. 17–18, 20–21

108

Маслова Н.С. Производительность труда и заработная плата в промышленности СССР (1928–1932 гг.). М.: Наука, 1983. С. 18

109

История советского рабочего класса. Т. 2. М.: Наука, 1984. С. 194.

110

Лельчук В.С. Индустриализация СССР: история, опыт, проблемы. М.: Политиздат, 1984. С. 164.

111

История советского рабочего класса. Т. 2. М.: Наука, 1984. С. 200.

112

Рабочий класс и индустриальное развитие СССР. М.: Наука, 1975. С. 101.

113

История советского рабочего класса. Т. 2. М.: Наука, 1984. С. 199.

114

История СССР. 1968. № 3. С. 62.

115

Правда. 1988. 28 окт.