Крещение пулей. Максим Шахов

завыл Орест. – Но дьявол меня попутал! Не устоял я… Не устоял!

      Протосинкел поднял два пальца.

      – Умолкни!

      Орест снова умолк; слышно было лишь, как тяжело дышит он в тишине часовни.

      – Ты против воли овладел женщиной. И не просто женщиной, а одной из наших самых щедрых прихожанок.

      – Не устоял я, панотче! Плоть оказалась сильнее меня…

      – Да плоть-то полбеды… Это я еще мог бы понять. Но зачем ты у нее каблучку[Каблучка (укр.) – кольцо.] спер после этого, скотина?

      – Не знаю, панотче! Ей-богу! Дьявол попутал! Я не знал, что делал! Прости, умоляю!

      Тут Орест и вовсе рухнул наземь, обхватил ногу протосинкела и принялся истово целовать его ботинок, при этом приговаривая:

      – Умоляю, панотче! Умоляю!

      – Ты знаешь, что будет, – немного выждав, спросил Кубийович, – если об этом станет известно?

      – Прости, отче! Я вымолю у нее прощение, клянусь! Я верну ей каблучку!

      – Даже если ты вымолишь прощение у нее, ты все равно не получишь прощения Господа! Ибо ты поклялся на распятии и не сдержал клятвы.

      Орест забился, словно в судорогах.

      – Ты знаешь, что я должен сделать? – спросил отец Роман.

      – Знаю, панотче! Знаю!

      – Я должен лишить тебя сана и предать вечной анафеме.

      – Не губи, панотче! Молю! Без церкви я пропаду! Назначь любую епитимью!

      – За то, что ты нарушил клятву, данную на распятии, епитимья будет непомерно велика…

      – Назначь, панотче! Я исполню все!

      – Хорошо! – вдруг сказал отец Роман. – Клянись трижды на распятии, что если не исполнишь, то будешь обречен на муки вечные! Так что будешь молить о смерти как об избавлении. Но даже смерть не избавит тебя от них…

      – Клянусь! Клянусь! Клянусь! – трижды проговорил Орест, встав с колен и целуя крест протосинкела.

      – Хорошо, присядь! – велел отец Роман.

      Орест присел на скамью рядом с Кубийовичем. Тот поднял сцепленные руки к груди и сказал:

      – Сразу после нашей беседы отправишься к Смогоржевской, вернешь каблучку и вымолишь прощение.

      – Все сделаю, панотче!

      – А теперь слушай, какой будет епитимья… Москальские попы в последнее время совсем распоясались. Один за другим они захватывают наши приходы. Мало того, теперь они нацелились еще и на нашу молодежь. В Брянской области скоро пройдет съезд молодежного движения «Спас». В нем примут участие в том числе и делегаты от львовских вузов… Такого не было с тридцать девятого года. Если так пойдет дальше, то совсем скоро москальские попы потребуют вернуть им собор Святого Юра…

      – Скорше головы тех, кто потребует его вернуть, прикрасят паркан Лычаковского цвинтаря, панотче! У Львови есть кому захищать святыни!

      – Это пока есть, – кивнул протосинкел. – Но, как говорят москали, курочка по зернышку клюет. Если они начнут распространять свою москальскую веру среди нашей молодежи, то со временем наши соборы защищать может оказаться некому…

      – Тогда нужно сделать так, панотче, чтобы делегаты на москальский