Любовь без права на ошибку. Татьяна Алюшина

не выдавали никакой старческой немощи, скорее наоборот: живость и подвижность. Такая простая, но мудрая старушка.

      – Здравствуйте, – улыбнулась она мне. – Я Надежда Ивановна. И от кого же мне письмо?

      – Здравствуйте, – улыбнулась я в ответ и представилась: – Меня зовут Василиса Антоновна Инина, лучше просто Василиса, я внучка Лидии Архиповны Ладожской. Это она просила меня передать вам письмо.

      Взгляд Надежды Ивановны сделался растерянным, она словно поникла вся, неосознанно протянула руку в поисках опоры и шагнула назад к креслу. Я кинулась ее поддержать одновременно с женщиной, стоявшей все это время у меня за спиной и оттолкнувшей меня сейчас.

      – Вы ее расстроили, ей нельзя волноваться! – Она подхватила Надежду Ивановну под локоток, подвела к креслу, усадила и строго приказала: – Оставьте свое письмо и уходите!

      – Нет, Вера, – возразила Надежда Ивановна тоном привыкшего руководить человека. – Девочка останется! – И отдала приказ уже мне, указав на диван напротив: – Садись!

      Ну я не Аленушка, безответно узурпируемая, мне особо не поприказываешь, но в данной ситуации решила характер не выказывать и приняла приглашение, устроив свою красивую попку на уютной подушке большого кожаного дивана.

      Надежда Ивановна успокоила непонятную мне пока Веру, сказав, что с ней все в порядке и не о чем волноваться. Та, недобро на меня глянув, отошла от старушки, но из комнаты не вышла, оставшись стоять на страже интересов подопечной.

      – Как она? – сурово посмотрела на меня Надежда Ивановна.

      – Болеет.

      Я не стала говорить, что бабушка умирает, попахивало это шантажом на чувствах, типа «не откажете же вы умирающему в последней просьбе». Но старушка поняла все правильно, внимательно рассматривая выражение моего лица. Умная бабушка, это я сразу просекла.

      – Сколько тебе лет, Василиса? – немного смягчила тон бабулина бывшая подруга.

      – Двадцать семь, – отрапортовала я.

      – Замужем?

      – Нет.

      – Дети есть?

      – Нет, – понемногу заводясь на холостых оборотах, односложно отвечала я.

      – Да ты не обижайся, Василиса, мне просто интересно, – закосила под простоту деревенскую ушлая старушенция.

      Ага! Что-то мало верится! Вон как построила Веру, тоже далеко не пушистую, судя по всему, и тон командирский отточен до прозрачности лезвия.

      – А еще внуки у Лиды есть? – совсем перейдя на нейтральные голосовые тембры, продолжила выспрашивать она.

      – Нет, я одна такая бабушкина, – не стала кукситься девочка Вася, охотно отвечая на вопросы.

      – Так у нее вроде бы сын старший был? – удивленно приподняла брови Надежда Ивановна.

      Ага! Значит, информационная связь с односельчанами работала в обе стороны и поддерживалась не только моей бабулей!

      – Ну почему был? Дядь Леша жив, шестьдесят лет ему, он сводный брат моей мамы, сын бабушки от первого брака. У него тоже был сын от первого брака, но умер, больше детей у него не было ни в одном из пяти последующих