Женщина – птица парная. Ирина Щеглова

доносились голоса жены и Лены.

      «Ну, пусть они почирикают вдвоем», – подумал я и задремал. Может же человек по-дремать утром в субботу?!

      Когда я проснулся окончательно, меня уди-вила тишина. Плохо соображая со сна, я отправился выяснять ее причину. Заглянул к сыну – тот безнаказанно сидел за компьютером в наушниках и увлеченно рубился с монстрами. Меня даже не заметил. Я подошел и снял с него наушники:

      – Ну, пап! – возмутился он.

      – Мать где? – спросил я.

      – На кухне, – сын не отрывался от эк-рана.

      – И она тебе разрешила? – удивился я.

      – А, – отмахнулся он, – они там… разговаривают.

      – Ты бы хоть умылся, что ли…

      – Уже, – отозвался он, молниеносно нажимая кнопки на джойстике.

      Надо было немедленно сказать что-ни-будь поучительное, такое серьезно-отцовское.

      – Ты прекращай давай, – не нашел я ничего лучшего. – Небось все утро сидишь?

      – А че еще делать-то? – удивился сын.

      И действительно, «че делать?». Я со вздохом вернул наушники и направился на кухню.

      Женщины курили, плотно закрыв дверь.

      На столе – чашки из-под кофе, пепельница, пачка сигарет. Аня, жена, так и не пере-одевшись, сидела на табурете в ночной футболке спиной к двери. Наша подруга съежилась на стуле у окна.

      – Привет, – сказала она, увидев меня. Ленка была похожа на больную птицу: взъерошенная, глаза спрятаны за линзами очков в устаревшей оправе, острые колени и худые руки, ключицы выпирают в вырезе старенькой кофточки.

      – Привет, красивая, – бодро поздоровался я. Аня повернулась ко мне, глаза ее глядели испуганно.

      – Как жизнь? – Я продолжал излучать жизнерадостность.

      Лена пожала плечами и ничего не ответила.

      – Там наш отпрыск, между прочим, все утро гоняет монстров, – наябедничал я. Жена никак не отреагировала. Тогда я начал догадываться:

      – Случилось что?

      Они переглянулись и промолчали.

      – Я помешал?

      Жена неуверенно кивнула на свободный стул:

      – Завтракать будешь?

      – А что, дают? – попытался пошутить я, но это не возымело действия.

      – Я кофе сварю, – отозвалась Аня, вставая.

      – Да ладно, и сам могу, – честно говоря, мне стало обидно. Встал, понимаете ли, человек в субботнее утро, а ему никто не рад. – Вот только приведу себя в соответствие с мировыми стандартами, – буркнул, закрывая дверь, и поплелся в ванную.

      Пока я принимал душ, жена все-таки сварила кофе и даже бутерброды сделала. Но обстановка на кухне не улучшилась. Все так же сидела на стуле сжавшаяся в комок Лена, а по всему помещению витал запах дыма вперемешку с унынием.

      – Уныние – тяжкий грех, – заметил я, с аппетитом откусывая от бутерброда.

      В ответ услышал от Ани:

      – Денис Лену выгнал…

      Нет, я не поперхнулся, а спокойно прожевал и проглотил свой кусок, даже сделал глоток кофе.

      – Поссорились, что ли? – спросил у Лены.

      Она отрицательно покачала головой:

      – Нет,