Все дело в отваге. Альберт Байкалов

Катерина, значит? – Дед вздохнул: – Как императрицу.

      – Что? – подумала, что ослышалась, Катя.

      – Матушку нашу так величали, – пояснил дед.

      – При чем здесь Екатерина? – не поняла Катя, чувствуя, как ноги вновь становятся ватными, а колени трясутся.

      Неожиданно они оказались среди покосившихся почерневших крестов.

      – Ты куда меня, дедушка, привел? – пропищала Катя.

      – Кладбище это. – Дед взял ее за локоть и подвел к покрытому травой холмику. – А вот здесь Авдотья покоится. У нее еще коза была, Чернушкой звали. Дольше всех она в этой деревне держалась. Поболе двадцати годков будет, как схоронили… Она мужа еще при Николае, государе нашем, потеряла. С японцем тогда война была…

      Катя почувствовала, что теряет сознание.

      Дед Пантелей подхватил ее и осторожно прислонил к стволу березы:

      – Трудно тебе, девка, будет, ой трудно!

      – Почему? – едва слышно спросила молодая женщина.

      – Взвалила ты на себя груз непомерный и тащишь. А не нужен он тебе. Видишь, и молодец твой Вадим сбежал. Ради чего живешь? Ради денег? Да разве их все заработаешь?

      – Откуда вы знаете? – Катя обхватила слабеющими руками березу.

      Дед лишь многозначительно показал пальцем вверх.

      – Что же мне делать?

      – Сама думай…

      – Ой! А как же… – она затряслась.

      – Что с тобой? – Дед Пантелей нахмурил седые брови.

      – У меня ведь подруга утонула, – прошептала Катя, словно боясь, что их услышат. – Хотя теперь даже не знаю, что и думать.

      – Как утонула? Где? – Он часто заморгал красными, слезившимися глазами.

      – Здесь озеро недалеко, – она показала направление, где, по ее мнению, они купались с Татьяной.

      – Сразу за лугом? – догадался дед. – Татьянино называется.

      – Почему? – упавшим голосом спросила Катя, чувствуя, что ее ждет еще один удар.

      – Там еще до войны с немцем женщина утопилась, Татьяной звали.

      – Как?! Не может быть!

      – Почему же не может? – Дед отошел в сторону и показал рукой на видневшийся за его спиной холмик; тот был на отшибе и в стороне от кладбища. – Вон ее могилка. Там покоится, отдельно ото всех. Ведь руки на себя накладывать грех.

      – Дедушка, миленький! – Катя схватила старика за одежду на груди. – Не пугай меня, пожалуйста! Я сейчас с ума сойду. Доведи лучше до станции. Умоляю!

* * *

      Матвей заглушил машину и посмотрел вдоль улицы. Поселок располагался на краю поля, некогда принадлежавшего колхозу «Путь Ильича». Сразу за ним начинался лес. Еще во времена СССР этот клочок земли передали институту, в котором работал дед Ирины. По рассказам тещи, ее отец сколотил здесь сарайчик для инструмента и привез строительный вагончик, в котором коротали время в непогоду.

      Дед умер, дача осталась дочери, матери Ирины. Анастасия Федоровна в мутные девяностые работала заведующей плодоовощной базой. Во времена пустых прилавков, повальной разрухи и отчаяния она, напротив, жила на широкую ногу. Именно тогда будущая теща Матвея умудрилась построить невиданный по тем временам двухэтажный коттедж и обнести