До потери пульса. Марина Серова

у нас тетка? – не преминула поинтересоваться Елена Федоровна.

      – Наталья Бережковская.

      – Понятно, значит, вы сюда по блату попали, – в голосе главбухши прозвучало презрение.

      – Ну, разумеется, – подтвердила я. – Разве в наше время можно найти хорошую работу иначе, как по знакомству, или по блату, если вам это совковое выражение больше нравится?

      – То есть вы считаете, что нашли хорошую работу? – усмехнулась Корзун.

      – Конечно.

      – А это ничего, что она временная? Вот родит Маринка, подкинет свою малышку бабушке и выйдет на работу…

      – То есть это место настолько хорошее, что Мелихова даже готова пожертвовать положенным ей по закону декретным отпуском?

      – Она – будущая мать-одиночка. А ее мама – пенсионерка, так что вполне логично, чтобы бабушка сидела с ребенком, а Марина работала.

      – Извините, Елена Федоровна, вы меня отвлекаете. – И я очень «заинтересовалась» каким-то договором.

      Бухгалтерша хмыкнула и замолчала. Я подумала, что победа и в этом раунде нашей словесной дуэли осталась за мной. Впрочем, это не слишком радовало. Было бы гораздо полезнее для дела, если бы мы с Корзун нашли общий язык. Она могла бы мне изложить свою версию того, что происходило в последнее время в этом здании. Но Елена приняла меня в штыки. Судя по всему, с Мариной Мелиховой у нее было полное взаимопонимание, а я не понравилась ей с первого взгляда. Ну и ладно, в конце концов, двенадцатигранники советовали мне упрочить свои позиции, а не вербовать сторонников. Именно этим я и должна заняться.

      Вчера Корнилова говорила мне о проекте договора с новым поставщиком текстиля. Она попросила меня посмотреть его своим свежим взглядом и подчистить, если я, конечно, найду в нем какие-нибудь шероховатости. И я углубилась в чтение договора. Елена Федоровна громко заговорила с кем-то по телефону, старательно отвлекая мое внимание от работы. Причем ее докучливая болтовня носила личный характер. Мне пришлось по несколько раз перечитывать каждый пункт контракта, чтобы вникнуть в смысл. Как Корзун ни мешала мне сосредоточиться, я все-таки дочитала договор до конца и нашла, что в нем просто необходимо исправить несколько пунктов. Пометив это на отдельном листочке, я отправилась к Ольге Николаевне.

      – Ну, как ваши дела? Осваиваетесь? – спросила она.

      – Да, потихоньку. Я прочитала контракт…

      – Ой, да это совсем не к спеху! Можете еще пару деньков над ним поработать, чтобы Лена видела, что вы заняты делом. А как насчет расследования? Продвинулись?

      – Да, я прошлась по этажам и коридорам… Скажите, вы случайно не знаете, кто такая Маша Кашинцева? – вспомнила я имя, врезавшееся мне в память.

      Услышав это имя, Корнилова изменилась в лице, правда, она быстро совладала с собой и сказала:

      – Да кто ж ее не знает! Маша – личность известная, самая перспективная модель из «Метагалактики». Точнее, была ею.

      Я вспомнила, что «офисный планктон» тоже говорил о Кашинцевой в прошедшем времени, поэтому уточнила:

      – Она тоже умерла?

      – Нет, не умерла, но попала в аварию и серьезно пострадала. Говорят, лицо у нее