Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст. Гай Юлий Орловский

погиб красиво, в бою!.. Пусть и нас постигнет та же участь, а то я видел, как умирают от старости… бр-р-р!

      Чандлер прорычал низким голосом:

      – Ты прав, наш брат.

      Тролли потрясали окованными железом огромными дубинами, воинственно орали. Рыцари смотрели в их сторону с отвращением и застывшими лицами, простые воины вздыхали, пожимали плечами, переглядывались.

      У всех выражение безнадеги, но против господской воли не попрешь, к тому же вовремя прокатился слух, что тролли пойдут впереди и примут основной удар на себя, а у простолюдинов отношение к жизни несколько иное, чем у рыцарей: лучше все-таки умереть от старости в постели дома, чем красиво в кровавом и жестоком бою.

      Штаренберг спросил меня шепотом:

      – Он кто?

      – Великий шаман, – пояснил я уважительно. – Он не просто решил сопровождать воинов в опасный и непредсказуемый поход, но и сам стал его вожаком!

      – Да, – проговорил Штаренберг, – значит, и для них воинская слава важнее всего на свете?

      Я изумился:

      – А как же? Это разве что умным она не нужна, но кто с ними считается?

      Чандлер повернулся к своим воинам, что-то проревел, но понял разве что один Растер, а тролли вперили взгляды в Растера и трижды ударили в землю дубинами.

      – Ага, – сказал я, – это они подтверждают, что признают сэра Растера не только вождем похода, но и… гм…

      – Кем-кем? – спросил Штаренберг. – А то не расслышал.

      – Я и не говорил, – огрызнулся я. – О некоторых вещах нужно просто догадываться, так они проскальзывают незаметнее. А если назвать вслух, то надо как бы принять меры, пресечь, воспрепятствовать…

      – А-а-а, – сказал Штаренберг понимающе, – они его признали троллем?

      – Ш-ш-ш, – прошипел я. – Тролль Растер, насилующий гарпий… это уже перебор.

      Он вскинул брови:

      – Почему?

      – Перебор, – объяснил я. – Если у вас нет чувства прекрасного, то обзаведитесь бритвой Оккама и отрезайте себе все лишнее, чтобы танцевать не мешало. Либо тролль, либо насилователь гарпий. А то и другое, это уже нарушает целостность образа, а мы ж эстеты, мать вашу!

      Он подумал, пожал плечами.

      – Вам виднее. Я понимаю, когда вижу. А вы можете заранее, это здорово!

      – Да, – согласился я, – это талант, можно сказать. Чувство меры. Правда, во всем остальном у меня его нет, но как эстета… меня и сравнить не с кем. Так что теперь у вас усиленное контингентом троллей войско, дорогой друг!.. Двигайтесь вон в том направлении… чтоб не заморачиваться со всякими там картами – какие их умники придумали? – я вам, как умный человек такому же умному, просто пальцем показываю.

      Он посмотрел на мой палец, потом на то место над горизонтом, куда я его упер и поскреб там ногтем, царапая небосвод.

      – Ага, – сказал он с удовольствием, – до чего же вы все понятно объясняете, сэр Ричард! А то все умничают, умничают… А что толку? Ни богаче не становятся, ни счастливее.

      – А там ждите приказа, – велел я. – Я матерый гуманист, все обожаю решать мирным путем в