Китай, Россия и Всечеловек. Татьяна Григорьева

[96]

      Что это значит? «Малый» порядок, надо думать, создан «мелкими» людьми во имя свое (тот же иероглиф «сяо», что в «сяо-жэнь» – мелкий, ничтожный человек). И в 62-й гексаграмме «Переразвитие малого» (Сяо-го) сказано: «Возможны дела малых; невозможны дела великих». С виду все упорядочено – «малое», как все конечное, достигает завершенности, но человек исчезает, ему нет места в этой упорядоченной беспорядочности. Если в основе стабильности лежит малая величина – скажем, частный или групповой интерес, что отличает сяожэня, – то стабильность превращается в стагнацию, на примере нашей действительности – в «застой».

      Застой не может не обернуться хаосом, ибо всякая остановка противоречит Пути. Так что переход к следующей, 64-й гексаграмме «Еще не конец» (Вэй-цзи) был неминуем, ибо кажущийся, не ведущий к Истине порядок приводит к хаосу. Но этот хаос творящий, может вывести к порядку, соответствующему Пути. Такой возможности не было в ситуации, обозначенной в 61-й гексаграмме «Внутренняя правда» (Чжун-фу), когда только что вышедший из неволи человек не готов еще к свободе, к самостоятельному, разумному действию. «В процессе раздробления возникли отдельные индивидуумы… Но для дальнейшего своего бытия, собственно, для того чтобы возникнуть в подлинном смысле этого слова, индивидуальное должно быть внутренне самостоятельно, оно должно быть наполнено внутренней правдой» (с. 373). То есть внешняя, преждевременная свобода ни к чему хорошему не приводит, разве что к вседозволенности, делающей хаос необратимым. Однако в человеке уже заложено стремление к внутренней правде, которое может привести к освобождению, как в 64-й гексаграмме. Здесь хаос «рассматривается не как распад созданного, а как бесконечность, возможность бесконечного творчества… как среда, в которой может быть создано нечто совершенно новое… В то время, когда человек проходит через хаос, единственное, на чем он может держаться, – это на самом себе, ибо в хаосе не на что положиться…» Только стойкость «может привести к удачному исходу. Но эта стойкость имеет перед собой не спокойную среду, а возбужденный хаос, и именно против него должен здесь выступать человек…» Стойкость здесь является «центральной характерной чертой человека. Она сообщает ему благородство. И это благородство, как из некоего центра, может излучаться во все окружение, облагораживая его» (с. 381–383). Актуально, не правда ли? И если на эти условия – внутренней правдивости, стойкости, благородства – человек не окажется способен, то его уже ничто не спасет.

      На пробуждение сознания нравственной личности рассчитывали и философы России в предгрозовое время надвигавшегося XX века. Может быть, раньше и острее других они ощутили, к чему может привести мир отпадение от духовной Основы. Потому и выступили против раздвоенного сознания, одномерности, феноменализма, против «отвлеченных начал» западной мысли, толкающей человека в бездну «меонизма». Увлекаемый рационализмом, техническим соблазном Запад не ведал угрозы, исходящей от линейного порядка. Он опирался не на безусловное Единое, а на условную часть, направлявшую