Задумка Веретенщика. Ирина Волкова-Китаина

и я за полгода… нет! За три месяца возведу вас на вершину славы! О вас в энциклопедии будут писать! Хотите?

      Глафира изумилась:

      – Разве такое возможно?!

      – С моей помощью – да! Знаете, кто я? Позвольте представиться…

      С этими словами Николай Николаевич достал из кармана свою визитную карточку и положил на столик с афишами.

      Глафира прочла: «Николай Николаевич Шляпин. Председатель отборочного жюри энциклопедии «Триумфаторы мира».

      – А это… прямой мне на энциклопедию, – Шляпин ткнул пальцем в напечатанный внизу визитки номер домашнего телефона Пустовойтенко и от волнения выдохнул на Глафиру весь букет только что употреблённых напитков.

      Глафира отпрянула от «аромата». Двумя пальцами она взяла его визитку и протянула её ему, словно мерзкое насекомое.

      – Заберите. Мне это не нужно. Не закрывайте афиши. Идите, протрезвитесь!

      Шляпин заметно покачнулся. И тут к Глафире, виляя бёдрами, подошла женщина, щуплая, пегая, местами брюнетка, местами не поймешь, какая, но форсу! Нос к верху. Николай Николаевич удивился: откуда у такой женщины такой форс?

      – Ну, как я? Похудела? – спросила она, поглядев на него.

      – Я впервые вас вижу, – ответил он, но Глафира с радостным возгласом: – «Люська!» – поднялась к ней с объятьями.

      Перед Шляпиным замелькали обнаженные женские руки. Четыре… шесть…! Он насчитал и восемь, и только догадался, что у него двоится в глазах, как Глафира и пегая вчетвером поплыли от него в сторону Невского. А Невский вместе с пешеходами стал опрокидываться на него.

      – Девочки! – успел крикнуть он. – Падаю! Помогите!

      Очнулся он, сидя за столиком распространительницы билетов. Она про кого-то говорила.

      – … скрывался от следствия, бродил по Сибири, жил в берлоге!

      «Бедняга!» – подумал Николай Николаевич, не имея сил оторвать от стола голову.

      – За что он сидел? – резко прозвучал над ним другой голос.

      – Компаньон подставил. Меньше чем за год накрутили четыре миллиона долларов!

      Шляпин вспомнил про свой миллион и насторожился.

      – Ну, лопоухая Фирка! – опять прозвучал не её голос. – На «Скорой» хотела отправить сибирского богатыря! Часто к твоим ногам миллионеры падают?! Как была лопоухая, так и осталась! Один раз пролопоушила! Ну, молодая была! А теперь-то! Опять упустить?! Глянь, какие на нём тряпки после тюрьмы! – Голос зазвучал ласковей. – На пиджаке пуговички золоченые! На кармашке буковки. Я видела, парчой вышито: «Club». Фирка! На нём клубный пиджак! Он – член элитного клуба! Человек солидный! Мне он нравится! Он даже похож на Федора Шаляпина!

      Глафира хмыкнула.

      – Только не поет.

      – Пою… – подал голос Шляпин.

      – Так вы певец! – голос над головой Шляпина повеселел. – Фирочка! Певцы у нас разве не сидели? Ну-ка, вспомни, ты про всех знаешь!

      – Петя Лещенко! – задумчиво произнесла Глафира. – Печковский! О господи! Сережа, Юра, Дин Рид! Многие!

      – Ну вот, и этот! А тут что? Он