На распутье. Павел Дмитриев

дать команду «copy filename.ext COM1» – и получить поток данных. Или работать в окне HyperTerminal, там, кроме прочего, есть протоколы Kermit, Xmodem, Zmodem. Где-то должен быть установлен и HyperAccess, его старший брат с поддержкой терминалов типа VT100, и PuTTy, который тоже вроде бы умеет работать с COM-портами. Вот только это ничего полезного мне не даст, понимающее такие протоколы оборудование появится в лучшем случае в конце семидесятых.

      Интересно, а перфоратор нельзя приделать к RS-232? Сбросить все на бумажную ленту, потом считать на ЭВМ. Или организовать связь с другим компьютером, ведь собирались как-то ОГАС строить? Да и ARPANET уже создается. В общем, целое поле вариантов. Лучше всего, конечно, подключить существующие в природе печаталки напрямую. Если не получится – пробовать все остальные варианты. Пока понадеюсь на Consul, там в теории должно быть все очень просто.

      Но независимо от того, как будет продвигаться распечатка текстов, надо начинать строить Интернет в отдельно взятом городе. И вообще, уже четыре месяца прошло с тех пор, как я попал к предкам, а внедрение технологий будущего все еще стоит на месте. Кажется, скоро начну комплексовать: что за дурной прогрессор, весь результат работы – стараниями госпожи Семичастной выпущена пластинка Ванессы Мэй! Критики ее восприняли хоть и не с сильным восторгом, но более чем положительно. Отметили новаторское исполнение и звуковые эффекты. Кто-то даже обратил внимание на удивительно качественно сведенный звук (вот не знаю, что это значит). Но продажа пластинок от этого быстрее не пошла, спрос был стабильным, но совершенно без ажиотажа. Похоже, тут для популярности обязательно надо, чтобы явление пришло «с Запада».

      С бытом тоже какая-то чепуха получалась. Накатывали холода, пока хватало плаща, но Подмосковье отнюдь не Пхукет. И мне казалось, что Вера Борисовна больше не будет спонсировать походы в магазин – уж очень ей в прошлый раз пришелся не по вкусу масштаб трат. При этом зарплаты, что характерно, никто не предлагал. Придется выкручиваться.

      Будем исходить из двойственной природы моей роли. Шелепин и Косыгин хотят использовать все «провалившиеся» со мной технические ништяки на благо СССР. Они-то пытаются, но получается как-то не очень. Слишком широкая технологическая пропасть пролегла между изделиями две тысячи десятого и тысяча девятьсот шестьдесят пятого, а сохранить секретность даже на уровне одного крупного завода – полный анреал. Меньший масштаб производства, увы, ничего не решит. И это товарищи знали куда лучше меня.

      С другой стороны, засветить Петра Воронова со всеми его историческими знаниями в плане политики и людей для них было смертельно опасно. Моими мозгами они не будут делиться ни с кем, любой ценой. Сейчас в тайну посвящено… так… раз, два… Целых восемь человек, куда больше разумного минимума. Для всех них (кроме, пожалуй, Кати) гораздо проще закрыть меня в психушке и утопить в Москва-реке все железки, чем рассказать, чем и как кончится история СССР. Реальный и, надо сказать, крайне неприятный вариант.

      Значит, необходимо срочно разделить меня и технику, иначе на самом деле скоро мне пропишут уютную палату строгого режима. Есть