Неугомонный эльф. Галина Романова

в этом было второе «но» – если хочет жить, она должна найти такое место, где ее не сразу смогут отыскать.

      Нет, этот городишко в принципе подходил для того, чтобы переждать хотя бы несколько дней, но всплывало третье и самое важное «но» – в этом городе девушка оказалась единственной, с какой стороны ни посмотри. Ибо практически все жители городка были светлыми альфарами или малютками-элле.

      Ни тех ни других Тара никогда прежде не видела и сейчас исподтишка рассматривала из-под челки.

      Альфары сильно напоминали эльфов, разве что были меньше ростом – на целый локоть, и были гораздо стройнее, с большими, чуть раскосыми глазами. Их волосы были всех оттенков – от пепельных блондинов до каштановых. А длинные уши торчали из волос, раза в два превышая длиной уши эльфов. Малютки-элле и вовсе шокировали воображение: ростом они были с двухлетнего карапуза, такие же большеглазые и большеухие, с грубоватыми лицами вечных старичков. Походкой, манерами и голосами они напоминали уродца-карлика, которого Тара однажды видела на подмостках бродячих артистов. Тот оставил у девушки двойственное чувство жалости и брезгливости, и сейчас это чувство вернулось, тем более что подавальщицами у альфара-трактирщика были две женщины-элле.

      Одна из них сейчас внимательно разглядывала бывшую «охотницу» с таким видом, что в конце концов девушка не выдержала.

      – Что-то не так? – поинтересовалась она нарочито грубым голосом.

      – А… э-э… – Подавальщица пожала плечами. – Что угодно заказать?

      – Пива, хлеба и сыра, – выпалила Тара первое, что пришло в голову. – И колбаски. Поджаренной.

      – Колбасы нет, но есть ветчина. Принести?

      Малютка элле сорвалась с места, не дожидаясь ответа. В трактире было пустовато, так что она явно старалась для одинокого посетителя. И через пару минут перед Тарой выставили три блюда – с хлебом, сыром и ветчиной и большую кружку.

      – Пива нет, – снова пожала плечами подавальщица. – Есть эль.

      Темная жидкость здорово напоминала квас, только оставляла на языке ощутимый травяной привкус, словно сей напиток разбавили крепкой настойкой из полыни и мяты.

      – Что ты на меня так смотришь? – поинтересовалась Тара, облизнув пену. – Деньги у меня есть.

      – Да так. – Элле опять пожала плечами. – Вы нездешняя.

      Голосок у нее, кстати сказать, был довольно мелодичным, хотя и тонким, и совсем не походил на картавый выговор циркового уродца. Да и двигалась элле ловко и легко – видно, что собственное тело не причиняет ей страданий. Поэтому девушка почти примирилась с ее существованием и ответила довольно спокойно:

      – Верно. А как ты догадалась?

      – Таких, как вы, в наших краях не встретишь. Вы – эльфийка?

      Тара поняла, что малютку ввели в заблуждение ее раскосые глаза и тонкие черты лица и поспешила откинуть худ[7] с темных волос:

      – Только наполовину.

      – Ой! –

7

Худ – капюшон, носимый отдельно от плаща. Именно его изображают на Робине Гуде (Робине Худе) и его вольных стрелках.