Поход скорпионов. Евгений Лобачев

пошли к твоей повозке, Эписанф, – с радостным возбуждением гаркнул я. – Глаз свирепо сверлил меня взглядом. – Хватит дуться, дружище. – Я похлопал его по плечу. – Давай смотреть на вещи трезво, ты ведь первым меня пнул.

      – В следующий раз я пну тебя по голове, – пообещал Глаз.

      Я не обиделся – разве можно обижаться на друзей, даже если боги дали им вместо мозгов опилки? В конце концов, мой миролюбивый вид возымел свое действие, и Глаз успокоился. Настолько, что не высказывал больше кровожадных чаяний, а только недовольно пробурчал, что никакая Лаита нам не нужна и ее нужно в самом мягком варианте отправить домой.

      – Глаз, – вздохнул я, – ты жрать хочешь?

      – Ага, – немедленно откликнулся он.

      Это было нечестно с моей стороны. Жрать Глаз хотел всегда – если с момента последней трапезы прошло хотя бы полчаса. А с момента нашего скромного перекуса у Суслика минуло гораздо больше времени.

      – Так пошли пожрем, а потом решим. – Я пожал плечами. – В твоей повозке найдется что-нибудь съестное, Эписанф?

      Эписанф уверил нас, что не просто найдется. Если положиться на его слова, он вез с собой целую продуктовую лавку, а Лаита была богиней среди поварих. У Глаза моментально потекли слюнки, и больше он не спорил. Да и у меня слова варвара вызвали призывное урчание в животе.

      Чтобы не мозолить глаза добропорядочным жителям Хроквера, мы решили идти с внешней стороны городской стены. Как я уже упоминал, перебраться через нее никакого труда не составляло. Имелся в нашем решении и еще один плюс – какая-никакая тень. Безжалостное летнее солнце лениво заползало по небосводу все выше и выше, набираясь по пути жару и щедро поливая этим жаром все вокруг.

      Шли молча. Пожалуй, все, что было у нас сказать друг другу на данный момент, мы уже сказали. Эписанф вышагивал во главе процессии, приняв на себя роль проводника. Хотя на первых порах эту миссию вполне успешно могла выполнить и городская стена – мы отошли от нее, когда до западных ворот оставалось не больше дюжины дюжин шагов.

      Миновав неширокую пустошь, Эписанф уверенно повел нас в негустую кипарисовую рощу. И почти сразу же я почувствовал, что мы совсем недалеки от цели. Дразнящий пряный аромат жареного мяса был лучше всяких указателей. Мне даже любопытно стало, смог ли Эписанф заранее точно определить время своего возвращения, или его рабыня настолько хороша, что почувствовала, когда хозяин соизволит вернуться к временному очагу.

      Впрочем, очень скоро посторонние мысли вылетели у меня из головы. Четырехколесная повозка, крытая матерчатым тентом, показалась из-за деревьев, но не она привлекла мое внимание. Неподалеку от повозки размеренно жевала траву привязанная к дереву гнедая кобыла, довольно низкорослая, но крепкая и жилистая. Она окинула нас оценивающим взглядом, словно прикидывая, насколько увеличится вес повозки и не стоит ли ей требовать доплаты. Немного в стороне дымился недавно потушенный костер. Однако и лошадь, и кострище составляли лишь фон чудесной картины.

      Хотя