Меценат из ментовки. Александр Чернов

посуду. В этот момент за стенкой раздались выстрелы. Стреляли из автоматического оружия. Я выскочил за дверь и в коридоре столкнулся с человеком с автоматом в руках и маске. Я ужасно испугался, подумал, что человек убьет меня, и попросил его не стрелять. Но он даже не взглянул в мою сторону. Прошел мимо, шагнул в дверь и исчез в темноте. – Парень замолчал, застыв в напряженной позе.

      Майор поощрил официанта взглядом.

      – Очень хорошо, Дима. – Майор прошелся по кабинету, а потом с теплыми, отеческими нотками в голосе произнес: – А теперь, парень, посмотри на стоящих у стены людей. Нет ли среди них того человека, что встретился тебе в коридоре кафе в воскресный вечер?

      Ковалев повернулся к шеренге мужчин. Повернулся к ней и Томилин. Он беглым взглядом осмотрел лица людей и отрицательно покачал головой:

      – Нет, товарищ майор, я не могу узнать. Он был в маске.

      Голос у Ковалева стал просительным.

      – Посмотри, Дима, еще раз внимательней. Очень важно, чтобы ты его опознал. Не бойся, он уже не опасен и не сможет сделать тебе ничего плохого. Может быть, комплекция фигуры, глаза одного из мужчин покажутся тебе знакомыми.

      Томилин поколебался, потом снова прошелся взглядом по лицам и, задержавшись на небритой физиономии Привольнова, негромко сказал:

      – Вот этот немножко фигурой похож.

      Черты лица следователя хищно заострились. Он почему-то напомнил Жорику шакала, который вот-вот набросится на свою жертву.

      – Который?

      Официант отвел глаза.

      – Второй справа, – выдавил он и поспешил добавить: – Но я не вполне уверен.

      Майор не смог сдержать вздоха облегчения:

      – Все, и на этом спасибо! Сейчас оформим протокол опознания, и вы свободны.

      Десять минут спустя с формальностями протокола было покончено, мужчины и официант покинули кабинет, а Жорик и следователь снова сели на свои места.

      – Итак, гражданин Привольнов, – произнес майор. – Признаете ли вы себя виновным в убийстве пока троих человек?

      После проведенного опознания Жорик замкнулся в себе. Он сцепил жилистые руки в замок, положил на колени и угрюмо заметил:

      – Я не силен в Уголовно-процессуальном кодексе, но и то вижу, что ваше дело шито белыми нитками. Вы для себя давно уже решили, что я преступник, а остальное для вас лишь формальности. Я понимаю ваше желание поскорее спихнуть на меня это дело, но у вас ничего не выйдет. Официант меня не узнал.

      – То есть как это не узнал? – Ковалев поднял лист бумаги и потряс им. – Вот подписанный Томилиным протокол опознания.

      – Но он же не уверен, что в коридоре столкнулся именно со мной.

      – Ну, уверен не уверен, а из пятерых представленных для опознания людей он выделил именно вас! – парировал следователь.

      Жорик презрительно скривил губы:

      – Меня трудно было не выделить. Я небритый, плохо одетый, похожий на бича тип. Собственно говоря, таковым я и являюсь, – он горько усмехнулся, – в то время как стоявшие рядом со мной мужчины были хорошо одеты и гладко