Вождь Диких земель. Игорь Адамович

собак свидетельствовал о необходимости как можно быстрее удирать.

      – Что будем делать? – Хорт вопросительно смотрел на меня. – Бежать – скоро выдохнемся, идти – догонят.

      – Пойдем тропотой, волчьим аллюром, – нашел я решение проблемы, – пятьдесят шагов бегом, пятьдесят – шагом.

      – Торн мудр. – Губы Хорта раздвинулись в улыбке, демонстрируя великолепные клыки.

      Шум погони за спиной не утихал. Поднявшись на холм, мы увидели преследователей – около тридцати тяжеловооруженных всадников, две сотни солдат и несколько конных егерей с собаками на сворках впереди. Командовал преследованием рослый тип в панцире и закрытом шлеме с белым плюмажем, сидящий на великолепном сером в яблоках коне, – вероятно, барон Сильват собственной персоной.

      Густой захламленный лес с чащобными участками помогал нам, сильно снижая прыть кавалеристов. Не будь его, нас догнали бы в два счета. Целые сутки мы провели на ногах, это было настоящее соревнование на выносливость, в котором ставками были жажда жизни у нас и жажда мести барона. Жизнь победила, преследователи устроили привал, мы же упорно увеличивали разрыв.

      Саэна всегда считала, что знание – благо, но вот сейчас она знала если и не все, то очень многое, и легче ей от этого не становилось. Когда Хиша рассказала ей о цели похищения, молодая эльфийка бесстрашно рассмеялась ей в лицо. В самом деле, сделать из эльфа вампира не удавалось еще никогда и никому.

      Старая упыриха вызывала у нее дикое омерзение: мертвая пергаментная кожа, обтягивающая череп, горящие красным огнем глаза, запах тлена, густыми миазмами окутывающий Саэну. Первая встреча гордой эльфийки и древней вампирши окончилась плевком, метко угодившим в лицо Хиши. Та только расхохоталась и подробно расписала ожидающее эльфийку будущее, заверив, что да, такого еще никто не делал, но ее расчеты предельно точны, и вообще не надо сомневаться, все получится.

      Один из младших упырей, Эдик, сначала похотливо косился на Саэну, но, оценив всю глубину эльфийского презрения, размахнулся когтистой пятерней, чтобы снести ей голову, и вдруг, дико завизжав, покатился по полу, по его телу забегали красные искры, послышался злорадный хохот Хиши.

      – Нетх, мой мальчшек, – шипела хозяйка ковена, – она нам нужшна живой, она очень ценна, дороже, чем ты. На всех в моем имении я наложила заклятие, никто ее не убьет, но все имеют право ее мучить, и как можно сильнее.

      После этого весь мир превратился в боль. Умело доведенные Хишей до белого каления упыри все зло вымещали на ней, тупые, равнодушные зомби регулярно мучали ее по разработанной старой вампиршей программе, сильнейшие черные чары Хиши выматывали, и постоянно терзали эльфийку голод и жажда (ей давали воды, только чтобы не умерла, и не кормили вовсе).

      Древняя вампирша была недовольна собой. Перерождение упрямой эльфийки затягивалось, огромные затраты магической энергии на этот процесс заставили ослабить оборону. Ей просто не хватало