Иногда они умирают. Наталья Турчанинова

требовательно произнесла Тисса, пристально глядя на меня.

      – Ничего. Идите спать. Завтра рано вставать. Джейк, вам надо выспаться. Тисса, прошу тебя…

      С трудом мне наконец удалось отправить их в комнату. В коридоре остался лишь Дик.

      – Ну, так что, одному из трекеров приснился кошмар? – презрительно ухмыльнулся он. – О том, как его режут на кусочки?

      – Может быть, – невозмутимо ответил я.

      – А может быть, это происходит на самом деле? – Он угрожающе приблизился, явно испытывая желание вытрясти из меня правду.

      – Это Кайлат, горы, – произнес я по-прежнему спокойно. – Здесь происходит много странного. Необъяснимого. Сейчас опасности нет. Поэтому тебе лучше довериться мне и пойти лечь спать.

      Несколько мгновений он смотрел на меня исподлобья, словно пытаясь решить, как вести себя дальше. Затем пренебрежительно пожал плечами, развернулся и ушел к себе, захлопнув дверь.

      Глава 5

      Монджо

      Утром я так и не узнал, кто из туристов убил гида. Расстроенная хозяйка лоджа только махнула рукой на мои вопросы:

      – Вошла в комнату, а там уже никого. Лишь окно нараспашку. Так ночью и ушли.

      – Что с Кенцингом?

      – Ничего, – она сердито шмыгнула носом, – того, что от него осталось, не хватит даже на подношение богине-защитнице.

      – Не знаешь, кто это сделал?

      – Не знаю. Иностранцы как иностранцы. Они все на одно лицо.

      Она отвернулась от меня, показывая, что разговор закончен, и занялась приготовлением завтрака.

      Наблюдая за трекерами, торопливо выходящими из лоджа, я думал о том, что вчера ночью любой из них мог оказаться злобным существом. Но я никогда не слышал, чтобы «люди из большого мира», не местные, теряли в Кайлате разум настолько, чтобы превращаться в кровожадных чудовищ. Что могло на них так повлиять?

      Я поделился своими размышлениями с хозяйкой, но у нее не было охоты продолжать эту тему. Она боялась, что новости о произошедшем в ее лодже ночевавшие разнесут по всей дороге, до самого Горак Шепа. И теперь никто не снимет у нее жилье.

      Тшерингу, поджидающему меня у нагруженных эбо, не терпелось обсудить случившееся ночью. И, скороговоркой выложив мне свои красочные, но малореальные предположения по этому поводу, он велел:

      – Ты своим иностранцам ничего не говори. Соври что-нибудь.

      – Что, например? – с искренним интересом спросил я, поглаживая довольно фыркающего Второго по косматой голове.

      Кайлатец задумчиво почесал в затылке, сдвинув на лоб бейсболку, и просиял.

      – Когда я не знаю, что сказать белым, делаю так… – Он скорчил идиотически-благостную физиономию и, улыбаясь во весь щербатый рот, несколько раз поклонился. Затем снова заговорщицки уставился на меня и продолжил инструктаж: – Но если не действует, делаю вид, что перестал понимать на международном. Знаешь, очень помогает.

      Я рассмеялся, живо представив эту картину. Тшеринг махнул рукой на прощание и, беззаботно насвистывая, направился в сторону Монджо. Оба эбо потянулись