Дискорама. Алекс Орлов

песок есть…

      – Песок – это хорошо, – вздохнул Хольмер, засовывая руки в карманы. – Что еще?

      – Говорит, есть лес. Но это в том случае, если мы зацепимся.

      – А можем не зацепиться?

      Бисмарк пожал плечами и снова огляделся.

      – Штурман сказал, что арконов окучивают уже вторые сутки – плацдарм набивают. Говорит, дым столбом стоит, а прошлым рейсом перебросили четыре «голиафа»…

      – Ни хрена себе! – воскликнул Хольмер и даже хохотнул. – Значит, все серьезно!

      – Серьезно, если этих «голиафов» штурмовики не накрыли. Парень жаловался, что тесно там в небе. Арконы за нашими не поспевают, ну и бросают в ход всю воздушную кавалерию.

      – Так уж и всю?

      Бисмарк пожал плечами.

      – Приедем через два часа и узнаем. Ладно, пойду к своим, а то они тоже, как дети малые, всего боятся.

      – Обстановка непривычная, это тебе не «середняк».

      – Да, не «середняк», – согласился Бисмарк и пошел к себе, а Хольмер вернулся к своим пилотам.

      – Сэр, вот, нашлась шоколадная плитка! – сказал ему пилот Новинский, поднимаясь навстречу и протягивая пайковый батончик.

      – Зачем? – не понял Хольмер.

      – Вы же поесть просили…

      – Ах да, совсем забыл, но я лишь половинку возьму, больше мне не одолеть.

      Капитан разломил батончик и вернулся на «шкиперский» стул, откуда, посасывая шоколадку, стал посматривать на Новинского, который служил в роте вторую неделю и осваивал вернувшийся из ремонта «гасс» Сида Хардина. А тот пока находился в госпитале.

      Кое-какая школа у Новинского была, и «гасс» он водил неплохо, а вот со стрельбой на дальние дистанции были проблемы, хотя пятьсот метров и тысячу двести он освоил хорошо. Имелся и другой затык – Новинский еще не нюхал порох, и неизвестно было, как он поведет себя в реальном бою.

      До назначения парень закончил «учебку» по укороченной программе, а до этого служил в охране воинских грузов. Из личного дела было понятно, что под обстрелом бывал, в обороне груза участие принимал. Но это дело пехотное – забился в щель и сиди, пока обстрел не прекратится, а потом вылазь и стреляй. А в кабине робота такой паузы, когда можно собраться и перевести дух, нет. Следует все время вертеться, стрелять, стрелять и еще раз стрелять, не забывая выводить машину с линии огня, и не пропадать в эфире, когда все кругом орут, командир отдает приказ, а пилот вдруг ничего этого не слышит, занятый стрельбой и маневрированием.

      Нужно успевать делать все, а иначе толку не будет, пример тому Том Сиджис, прибывший из пехоты полтора месяца назад. И умница, и в железках разбирается, и стреляет с основного орудия так, что можно только порадоваться. А вот в бою путается. Дважды вывозили его на незначительные задания, но всякий раз парень впадал в ступор, и не из-за страха – капитан видел это, просто он не успевал делать все сразу, ему была нужна «пехотная передышка», которой у пилотов не было.

      Но Том не пропал, он достался Берту Тильгаузену, который за пристрастие новичка к разборке железок сразу признал