Легкий мужской роман. Анатолий Андреев

сюда, падла, – с места в карьер, «по понятиям» начал свой «базар» Барышевский. В адаптированном варианте смысл его «наезда» сводился к тому, что он обещал меня убить, и неоднократно. Собственно, угрожал мне, если я не отлипну от его Люськи.

      – Но у нас будет ребенок, – вяло возразил я.

      – Лично у тебя никогда детей не будет, я об этом позабочусь, – прозрачно намекнул энергичный молодой человек.

      – А у вас СПИД какой-нибудь есть, ну там, имеется в наличии?

      Что мне было терять?

      – Ты че, … что ли? – взволновался коммерсант. – У тя че, башня сдвинулась? Ты че хочешь сказать, козел, блин?

      – Послушайте, Павел, – я тоже старался быть солидным. – Ребенок, которого сейчас носит Людмила, не может быть вашим ребенком? Как мужчина мужчине.

      – Да я эту суку дрючу каждый день. Какие дети, папаша? Ты что мне заливаешь? У нас … у нее недавно менструация закончилась. Дети… Кого ты за детей держишь?

      – Так значит, вы ничего не слышали о ребенке?

      – Запомни, … (определение моей сущности было длинным и запутанным, к тому же ложным), ее дети тебя не касаются.

      В голосе были рык и сталь. Прогнозы Люськи 3 торжествующе сбывались.

      – Спасибо, Павел. Вы добрый человек. А насчет СПИДа не волнуйтесь: у меня его тоже нет.

      Я повел плечами. Ишь, говно какое: раскричался на меня.

      – Комеди франсез, фарс, фантасмагория, – скажете вы. – Так не бывает!

      Еще как бывает, смею вас уверить. Не нервничайте, читатель. Я органически не умею врать. Я дал себе слово чести еще в ранней молодости. Все, что я рассказываю здесь, – чистая правда, от начала до конца. К сожалению.

      Правда, в частности, заключалась в том, что не прошло и года после описываемых событий, как я встретил Люську 16, толкающую перед собой новомодную коляску, расписанную а-ля Сальвадор Дали, в которой возлежал, надо полагать, симпатичнейший пузан. Выходит, все же был мальчик? А Люська выглядела так, что в уме моем сверкнула мысль: не побороться ли мне за права отцовства? Меня несколько охладила другая мысль: в нашем не правовом государстве меня не поймут.

      Сказать ли? Одни считают беременных женщин больными, другие поэтизируют их временную недееспособность и невменяемость. Я же вполне сочувственно отношусь к добросовестному выполнению ими возложенных на них природных функций и не вижу смысла кривить душой, впадая в крайности.

      У меня есть глупое предубеждение против молодых счастливых мамаш. Я их определенно терпеть не могу. Эти торжествующие самки – разносчицы самой что ни на есть 100 %-й пошлости. Вместе с младенцем и законным мужем они получают неписаное право громко торговаться, что-то там требовать в ЖЭСах, качать права там, где им почудились их права. Они отвоевывают жизненное пространство и делают это под самым гуманным предлогом: «ради детей». Они раз и навсегда сладострастно вникают в смысл жизни. Их «быть или не быть» выглядит несколько иначе: крупна ли свежая рыба, желто ли масло, сладок ли сахар? Жратва и все, что с ней связано, – нектар опарышей – становится их