За буйки (сборник). Анатолий Андреев

уже не девочка. Что же тут непонятного? Рассталась с девственностью. Иногда это с девушками случается, верно?

      Смех. Клекот.

      – Помнишь, как ты взял меня в первый раз? Уверенно и нежно. Возьми меня точно так же. Чтобы мне было немножко больно и очень сладко.

      И опять то самое блекотание, предназначенное для особенных ситуаций, которое я до сих пор принимал за милый щебет.

      На меня впервые в жизни – с этой минуты у меня многое в жизни будет впервые – накатил приступ ненависти к ни в чем не повинной жене, приступ ненависти, связанный с сексуальным раздражением против нее. Это было плохо и, главное, с далеко идущими последствиями – я тотчас оценил опасность.

      – Не хочу, – сказал я.

      – Ты хочешь, чтобы я сделала тебе ням-ням? Нет? Могу позволить то, что позволила только один раз. Хочешь? Давай, разорви свою девочку…

      Она стала шарить руками по моему телу, абсолютно уверенная в своем праве обладать мною в любое время дня и ночи. Я был ее мужем. Ее собственностью. Так было все девять лет нашего счастливого супружества. Это было нормально.

      И тут я впервые посмотрел на свою жену чужими глазами: отвисшая грудь, скомканный живот, во всем какая-то гениальная адаптированность к мелочам семейной жизни. Она принимает как должное все то, что уже было и что еще только будет в непростой, но неизбежной семейной жизни. Передо мной, особо не смущаясь и не интересуясь моими желаниями, развалился мой пожизненный крест, полноватый в бедрах, но, если не слишком придираться, еще очень даже ничего на много-много лет. Я вдруг ощутил, что активно не хочу свою жену.

      – Давай, иди, чего ты ждешь? Посмотри, что у меня здесь творится… потрогай…

      Крест оживал и шевелился.

      На следующий день я едва дождался возвращения Александры из университета. Больше всего боялся, что она полетит на свидание с женихом, которого я заочно, но от чистого сердца, возненавидел до конца жизни, и вернется за полночь. Нет, она пришла к обеду.

      – Поздравляю, – сказал я, скрестив руки на груди.

      Она сказала: «Спасибо». Больше никаких комментариев. Спасибо – и все.

      – Когда свадьба?

      – Предложение – это одно, свадьба – это другое. А семейная жизнь – это третье.

      – Когда же ты научилась отделять одно от другого?

      – Было время на раздумья.

      – Я слышал, ты уже не девственница?

      – Костя, твои разговоры с твоей женой меня не касаются.

      – А тебя касается, что я люблю тебя? Я люблю тебя, черт возьми, – шипел я, сжимая кулаки и пугая самого себя. Кажется, дома была глазастая теща. – Люблю, понимаешь? Люблю… А ты…

      Она не сказала ни слова. Даже глаз не отвела. Только по щекам покатились крупные слезинки.

      – Я тебя тоже люблю. Но ты каждый вечер уходишь в спальню к своей жене. И всегда будешь уходить. А я уже несколько лет не могу смотреть на это. И что?

      – Подожди. Ты сказала, что любишь меня?

      – Люблю. Но любовь – это любовь, а жизнь – это жизнь. Ничего не изменишь.

      Когда она