Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы. Евгений Сабуров

венца

      царь Давида?

      «Солнце, вращайся от боли, стыда…»

2.

      Солнце, вращайся от боли, стыда

      и доверчивых маленьких рук

      маленький круг

      в предвечерних часах отвертеться не может

      голову сложит

      маленький круг

      не оставив следа

      где же твои облака и беседы синего неба помощник

      я в одеяло укутан лежу

      что ж уезжаешь планет-деревень помещик

      что ж уезжаешь в весенние ночи в звездный свой

      Петербург

      маленький круг

      синего холода бросив межу

      где к нам от звезд протянулись хрустальные мечики

      «Ищи, ищи дурного единообразья в самых причудливых снах…»

3.

      Ищи, ищи дурного единообразья в самых причудливых снах

      в самых коверканных лицах

      там где гроза – тебе надлежит поселиться

      там – где леченье: съедающий страх

      Крошечный Нюрнберг в мягкой ладони уместится

      и суматоха

      так крохотно

      все перемелет

      озолотит и объявит и явит и свеет

      зерна известий

      грошевые мягкие зерна известий

      ты ж как ищейка за стройным дурным одиначьем

      то одиночество видь что на части распалось

      и развязалось и въелось и пало в усталость

      и та усталость сожгла его ночи и речи и части.

      «Что же ты скажешь астролог…»

      Что же ты скажешь астролог

      Битва ль меня ожидает

      где же набат поутру

      холод на росном юру

      порох просыпленный с полок

      плащ мой намок и набряк

      сиверко в горах у прях

      стает – как руку протянет

      мечик о мечик бряцает

      славной туманностью ив зеленя

      всё расползаются в доскрипу блёсткой картине

      где же астролог в пространство прокинешь меня

      там мужику – пахотина

      а рыбаку – путина

      станет – как руку протянет

      Афина

      Чудесный акушер, кузнец хромой

      ну что ты сделал, что ты сделал

      ты одарил меня надзвездной немотой

      запорошил глаза мне снегом белым

      сквозь бормотание мое провел живую нить

      чудовища под блещущей эгидой

      с неженской грудью с женскою обидой

      и ни обнять ее ни заменить

      не оболгать на площади в квартире

      не выслужиться знаньем иль числом

      но с жестким сердцем двигая веслом

      все по миру идти все в этом мире.

      «Лёгок налёт откровенья…»

      Лёгок налёт откровенья

      лёгок стакан у разлуки

      дивною славой овеян

      полк напрягающий луки

      руки сующий в Каялу

      жрущий орущий летящий

      нас претворивший для вящей

      славы земного металла

      Желтые очи набрякли

      руки по локоть усохли

      так ли или не так ли

      плакали мокли и дохли.