Святитель Филипп Московский. Вехи русской православной истории. Дмитрий Немельштейн

снять проклятье

      С родни своей, обет святой прияв.

      Суббота (сам себе)

      Догадлив я: он роду не простого

      И малый честный – это вижу я.

      Другого некичливого такого

      Сосватал бы Дуняше я в мужья.

      Снова обращается к гостю.

      Великому ты князю не изменщик,

      Татьбы тебе незнамо ремесло.

      Так стань же сам и барин, и поденщик –

      Что сам посеял, то и проросло.

      Платить тебе я, Федор, буду справно.

      Деньжат подкопишь к лету – и ходи.

      Пойдешь сейчас – погибнешь, брат, бесславно.

      Да и сноровки нет в тебе, поди.

      Ударим по рукам. Все честь по чести.

      А летом ты подашься в монастырь.

      Ты был один, таперя станем вместе

      Застраивать души твоей пустырь.

      Пока что обихаживать скотину

      Я научу тебя, а ввечеру

      Зажжем с тобой смолистую лучину

      И станем ладить все, что ко двору

      Нам надобно, а что и на продажу:

      Плести корзины, сети починять,

      Посуду резать… Этот промысл нажил

      Я смолоду… Теперь уж не отнять.

      И ты войдешь со мною в то искусство.

      Монашеские нужды хоть скромны,

      Да нужды, все ж… Наматывай на ус свой.

      Тем скоротаем время до весны.

      А как красна придет, мы вольну ниву

      Засеем рожью, льном… Пасти зачнем

      Скотину, птицу… Нам ли нерадиву

      Да праздну быть, тем более вдвоем.

      Федор

      Поклон тебе глубокий и почтенье,

      Опять меня ты, брат Суббота, спас.

      Ты, словно кряж, который чужд сомненья,

      Но выслушай же дальше мой рассказ.

      Меня ведь князь Василий заприметил,

      Когда я был семнадцати годов,

      И ко двору призвал. И я ответил

      Всем сердцем на любезный князя зов.

      И быв изрядно грамоте обучен,

      И в иноземных знаясь языках,

      С мечом, конем, пищалью неразлучен,

      В дворянских смалу служивал полках.

      Мой род обширен, и богат, и знатен,

      Три сотни лет в державе славен он.

      Как не было на Колычевых пятен,

      Так нет и ныне. Я же принужен

      Уйти в безвестность собственной охотой.

      Служить лишь Богу, чтоб избыть свой грех

      Служения мамоне[6], и, Суббота,

      Молиться в тишине за нас за всех:

      За нищих ли, богатых ли, смятенных,

      За веру, за державу, правый суд,

      Дядьев своих, Еленою казненных,

      За род свой древний, за безвестный люд.

      И за тебя со чадами твоими.

      Увы, мой путь становится длинней.

      Один лишь ты мое проведал имя.

      Храни же тайну, выдать не посмей.

      В обитель должен я прийти безвестным

      Послушником и понести свой крест

      Безропотно путем молитвы тесным.

      Как будет все – не знаю. Бог же весть!

      Пока ж тебе служить без уговору,

      Растить в душе смирения сады,

      Выказывать во всем свою покору

      Готов за хлеба кус да ковш воды.

      Ты

6

Мамона – богатства, земные блага.