Запечатанная колыбель. Мария Гинзбург

ответила Старшая Садовница.

      Раньше или позже, это должно было произойти.

      «Но почему именно в моем секторе?» – чуть не плача, подумала Кассандра.

      «Весь ужас в том, что мы ничего не можем сделать… – передала она Доминику. – Твои люди не могут поторопиться?»

      «Мы делаем все, что можем, – ответил Доминик. – Но у нас нет без нервожила. Нам приходится сооружать станции-хранилища запасных баллонов с кислородом. Вы же знаете, это занимает много времени».

      «Что же нам делать? – подумала Кассандра. – Я сообщу Куратору, но…»

      «Сначала закажите новую партию садовых пистолетов, – посоветовал Доминик. – И дождитесь, когда они придут».

      Они оба, не сговариваясь, посмотрели вверх. Туда, где крутилась планета, укутанная в мягкий белый шарф облаков.

      1

      После телепередачи про катастрофу в отсеке Тонга Кассандра впала в ступор. Когда свет погас, это не напугало ее, а помогло вернуться к реальности.

      – Мама, – сказал Леон. – А разве уже пора ложиться спать?

      – Я не хочу! – дополнил Лукас.

      Сыновья Кассандры были близнецами. И конечно, когда сегодня утром Леон стал жаловаться, что у него болит горло и он не пойдет в садик, у Лукаса горло тоже заболело. Кассандра вызвала врача и осталась дома. Радость от того, что ей удастся побыть с детьми, омрачалась мыслью о том, что из-за больничного она получит меньше в этом месяце.

      «Сейчас разгар смены, – подумала Кассандра. – Все садовники на Обшивке. Если отключился свет, то, наверное, и шлюз не работает?»

      И вот тут ей стало страшно. Простая мысль о коллегах по работе привела, наконец, к пониманию того, почему отключился свет.

      – Нет, еще не пора, – сказала Кассандра.

      Она встала, подошла к двери. Ячейка Старшей Садовницы была больше, чем жилище простого рабочего, но все равно Кассандра могла найти в ней дверь с закрытыми глазами. Кассандра открыла ее. Как она и опасалась, света не было во всем отсеке. Тяжко ухали перегонные аппараты промышленного сектора. Но вот замолчали и они. В беспросветном мраке послышались голоса.

      – Вы не одни! Идите сюда! – кричал кто-то.

      Кассандра узнала по голосу Ингрид Анье, руководительницу промышленной части сектора.

      – Но будьте осторожны, не торопитесь! – продолжала Ингрид. – Идите на звук. Запевай!

      И запела первая. По легенде, эту песню пела матери Крэка Джонса ее бабушка, а мать Крэка – уже ему самому, но в вольном переводе на английский. Впоследствии многие слова потеряли свой смысл и были заменены на более понятные. Песня донельзя подходила к случаю. Хотя, скорее всего, Ингрид выбрала ее спонтанно – просто потому, что ее знал каждый.

      Темная ночь, только мчатся кометы вдали,

      Лишь гудит пищепровод в ночи,

      да Цветы на Обшивке мерцают.

      Кассандра закрыла дверь.

      – Мне придется уйти, – сказала она.

      – Нет, мама! Я же болею! – возмутился Леон.

      – И я! – подхватил