Один день, одна ночь. Татьяна Устинова

впечатление. Оказывает, так сказать, психологическое давление. А капитану Мишакову в данный момент очень важно на странную парочку психологически надавить!..

      И он аккуратно и неспешно поместил паспорта в дерматиновую папку и даже «молнию» застегнул, вжикнул специально погромче.

      Ни Мария Алексеевна, ни Александр Павлович на такое его «вжиканье» никакого внимания не обратили. Психологическое давление оказать не удалось.

      Да ну их совсем!..

      – Итак, Кулагин Анатолий Петрович вчера вечером находился здесь в гостях, я правильно понял?..

      – Абсолютно, – отозвалась девица. – Два раза.

      – Что значит... два раза?

      – В первый раз Алекс его выставил, так он вернулся! Пришлось еще раз выставлять. Повторно.

      – Алекс кто такой?

      – Это я, – все с тем же неприязненным равнодушием представился чучмек в локонах, по паспорту Александр Павлович.

      – Вы бы кофе попили, – посоветовала девица. – Остынет.

      Мишков покосился на крохотную чашечку со странно закрученной ручкой и непонятной картинкой.

      Все в это доме непонятно и странно закручено.

      – Вы, Александр Павлович, вчера тоже в гости приходили?

      – Я здесь живу.

      Что чучмек не гость, а хозяин, видно невооруженным глазом, это капитан уж просто так спросил!..

      – Вы сказали, что вчера вечером с Кулагиным подрались. Из-за чего?..

      – Во-первых, это не я сказал. Во-вторых, мы не дрались.

      – Вы бы уж договорились между собой, – начал капитан Мишаков, стараясь, чтоб прозвучало добродушно, и отхлебнул кофе. Горячо! Вкусно! Надо бы Павлуше, лейтенанту, сказать, чтоб глянул наскоро на предмет синяков и ссадин на трупе, а там дальше эксперты как следует посмотрят. – Вы бы договорились, чего врать станете! А то куда это годится! То дрались, то не дрались. Но на всякий случай хочу предупредить, что за дачу ложных показаний ответственность предусмотрена.

      – Пока никто из нас никаких показаний не дает. – Чучмек оперся ладонями о каменный подоконник, свесил патлатую голову и теперь рассматривал собственные босые ноги. – Или тогда ведите протокол.

      Вот терпеть Мишаков не мог всяких таких фанаберий!.. Тут уж и до адвоката недалеко! Сейчас начнет права качать и грозить международным трибуналом в Гааге! Слыхали мы эти песни. Эх, если б не девица из телевизора – капитан покосился на нее раздраженно, – отволок бы сейчас этого в отделение, съездил пару раз по зубам, засадил в «обезьянник», живо бы тон сменил!..

      – Выходит, вы не дрались?..

      – Ничего не выходит, капитан. – Шан-Гирей перестал изучать свои ноги, поднял голову и уставился ему в глаза так, что Мишаков даже дрогнул немного, стул под ним громыхнул. – Этот ваш Кулагин вчера приходил к нам и очень плохо себя вел. Первый раз я его просто вывел на площадку. Но он через некоторое время вернулся, стал буянить и...

      – Алекс дал ему по физиономии, – влезла девица, – и мы его больше не видели.

      Глаза за стеклами круглых очков сияли.

      Вот хоть ты тресни, подумал капитан Мишаков, а каждая женщина на свете