Кот, который умел искать мины. Владимир Серебряков

и все последствия были устранены...

      – Ну, теперь в Саратове недвижимость подешевеет, – глубокомысленно заметил я.

      – Вот-вот, – ехидно заметил Шар. – А гробы подорожают.

      – ...На самом деле тарантул никогда не нападает на человека первым...

      Ага. А также скорпионы, оборотни, вампиры и большие белые акулы. Только в целях самозащиты. От голодной смерти, например. Или от скуки.

      Мы погоняли линзу по эфирным волнам еще минут пять и окончательно убедились, что ничего нового по ней не покажут. Равно как и хорошего, если не считать суккубов по пятому ночному, который днем, естественно, не работает.

      Все страньше и страньше, как сказала Алиса.

      Очень не люблю странности.

      Валентин Зорин, тот же день

      Когда наш потрепанный райотделовский «горбунок» подлетал к месту происшествия, я еще в воздухе разглядел, что собрались все, кто только мог.

      Толпа – это само собой. В первых рядах, конечно, пресса – дюжина газетеров с саморисующими карандашами и двое чертиков из эфира. Два десятка серафимов вели с этой братией явно, на мой взгляд, неравную битву, но, как и подобает стражам правопорядка, не отступали ни на шаг.

      А на защищаемом ими пятачке кого только не было!

      От расцветок служебных ковров у меня зарябило в глазах. Петровка, руоновцы, прокуратура, кто-то из мэрии... ух ты, инквизиция, и эти здесь!.. еще какие-то совсем уж роскошные ковры... а эти, похоже, от самого архимандрита пожаловали. А вон и наш райотделовский «сивко», совсем беднягу к фасаду затерли. Укатали «сивку» лысые горки.

      Весь синод в сборе. Меня только не хватало.

      Вопреки старой армейской мудрости – держаться подальше от начальства, – я все же поболтался вокруг могучей кучки и даже сумел бросить взгляд непосредственно на место преступления – край роскошного «слейпнира», забрызганного какими-то серыми комочками. Комочки подозрительно походили на мозги.

      Примерно на десятом круге я засек внутри кучки некое шевеление и остановился.

      Шевеление усилилось, и из-за могучих начальственных спин вывалился не кто иной, как Колька Васильев – следак из горпрокуратуры, с которым я вел несколько дел, и по одному из них даже состоялся суд. Глаза у Кольки были слегка ошалелые. Он прошел пару шагов, все еще продолжая повторять: «Простите, извините, не могли бы вы чуть подвинуться», и только потом заметил меня.

      – Валя, – выдавил он. – А ты чего тут делаешь?

      Я ткнул пальцем в сторону начальственных спин:

      – На происшествие приехал.

      Колька дико оглянулся в указанном мной направлении и произвел нижней челюстью какой-то странный маневр, который я, за неимением лучшего, решил назвать термином «хохотнул».

      – П-происшествие, – повторил он, придерживая челюсть рукой. – Ни хрена ж себе происшествие. Ты хоть знаешь, кого грохнули?

      – Ну?

      – Баранки гну. Сумракова. Слышал о таком?

      Ха. Показали бы мне, кто о нем не слышал. Я бы такого уникума в Академию наук отвел.

      –