Кот, который умел искать мины. Владимир Серебряков

убивать, я успокоился. Приятно знать, за что умрешь, а еще приятнее, если грехи эти и не твои вовсе.

      – Три «глухаря»! – возвестил чугунному медвежонку на столе Свет Никитыч. – Три! Чем, интересно, ты думал, а?!

      – Так ведь никак не отвертеться было.

      – А голова тебе для чего дадена? А? – вопросило начальство. – В ней, знаешь ли, мозги водятся.

      Я промолчал.

      – Эх, взять бы да и повесить их на тебя, – мстительно предположило начальство.

      Я в первый монент не понял, кого повесить. Мозги, что ли?

      – Так ведь один из них уже мой, – напомнил я. – «Заказуха» на Новоапостольской. «Глухарь» капитальный.

      – И поделом! – пробурчало начальство. – Две недели до конца квартала, а у тебя сколько дел незакрытых? То-то. Ты фокусников своих когда брать собираешься? А?

      Я вздохнул.

      – Не знаю, Свет Никитыч. Я и так уж всех стукачей на уши поставил. Они ведь не только на моей земле пасутся, они по всему участку ползают и у соседей отметились, а валят все ко мне.

      «Фокусниками» именовалась группа мошенников – по неуточненным данным, трое-четверо, – которые вот уже второй месяц не давали мне спокойно жить. Начали они с неразменных червонцев, потом, очевидно, подкопив денег на оборудование, перешли на липовые четвертаки, а последним их достижением была пачка баксов, которая спустя пару часов обернулась тремястами граммами капустных листьев.

      – Ты, это, давай заканчивай с ними, – посоветовало начальство. – Конец квартала на носу, и потом – кто его знает, чего они в следующий раз выкинут.

      – Постараюсь, Свет Никитыч.

      Половцев одобрительно кивнул, сунул руку в стол, извлек из-под него чайную кружку и с удивлением уставился на нее.

      Во мне зашевелилась надежда:

      – Я могу идти, Свет Никитыч?

      Половцев оторвался от изучения кружки и так же озадаченно посмотрел на меня:

      – Что? Ах да, иди, Валя.

      Я начал приподниматься со стула.

      – Хотя нет, погоди.

      Я замер и плюхнулся обратно на сиденье.

      – Тут еще вот какое дело, – пробормотал Свет Никитыч. – С послезавтра Корюшкин в отпуск уходит.

      Не-ет! Только не это!

      – Придется, Валь, тебе его территорию на себя взять, – безжалостно забил гвозь в крышку моего гроба Половцев. – Инда как больше некому.

      – Да за что ж это мне, Свет Никитыч! – взвыл я. – Я ж две земли в жизни не потяну. Давайте уж нарезать, раз такое.

      – Но твою-то территорию Смазлик в одиночку тянул, – напомнило начальство.

      – Так ведь моя-то земля спокойная, тихая, – возразил я. – Не то что у Корюшкина. Он же у себя черт знает что развел, не земля, а рассадник нечисти. Глухариный питомник. Да и висит на нем...

      – Висюки мы по другим разбросаем, – пообещал Свет Никитыч. – Да и по ходу... если очень уж большой завал будет... тоже подразгрести поможем. Но территорию закрепим за тобой, Валь. Больше не за кем.

      Я уж было начал открывать рот, чтобы предложить целый список возможных кандидатур,