Искусство любви. Сергей Усков

обращаясь в спину посудомойщицы. – Как прикажете с вами поступить?

      Кармела вздрогнула, обернулась и посмотрела на него.

      …Хорхе пошатнулся. На мгновение мелькнула мысль о землетрясении, но посуда не звенела и не ползла по столу, как это всегда бывает при небольших толчках, изредка посещающих Веракрус. Нет, это всколыхнулась не подземная стихия – опору из-под его ног выбил испуганный взгляд миндалевидных глаз. Темные густые брови, немного вздернутый носик, пухловатые губы. Под черным халатиком, резко контрастировавшим со стопкой белых тарелок, угадывалось стройное, гибкое тело…

      Казалось, бездна разверзлась под ногами Хорхе… Он привалился к косяку, пытаясь собраться с мыслями. Они кружились как-то отдельно друг от друга, не желая связываться воедино для объяснения того, что выглядело сейчас таким невероятным…

      Кармела растерянно захлопала длинными ресницами, не зная, что ответить. Улыбка помимо воли расцвела на ее лице, и в довершение «чуда» на совсем еще детских щеках вконец пораженный Хорхе увидел те самые ямочки…

      Твердая почва окончательно ускользнула из-под его ног, и он завис в невесомости между голубым океаном неба и столь же голубым и безграничным морским простором. Посудомоечная, ресторан, пляж и порт, город Веракрус, да и сама Мексика – просто перестали существовать.

      Перед Хорхе стояла… его певица, его «Певица», держа вместо микрофона в красных, распухших от воды руках мокрую губку.

      Хорхе ощутил, как он падает из глубины неба в глубину моря, и ухватился рукой за косяк. «Разве так бывает? Нет… Да нет, это просто… Матерь Божья… Не может быть… С ума сойти… Черт побери…» – ураган путаных мыслей метеором пронесся в его голове, обдав тело горячей волной.

      – Т-тебя зовут Кармела? – едва обретя дар речи, он всё же старался не выдать своего волнения и говорить спокойно, но ему это плохо удавалось.

      – Да… – выдохнула девушка и ухватилась за высокую стопку тарелок, словно пытаясь отгородиться ими от хозяина, не сводящего с нее глаз.

      – Приведи себя в порядок и приходи вечером к нам домой… – сказал Хорхе, и сам не узнал своего голоса, доносившегося из пересохшего горла.

      Стопка посуды, за которую держалась девушка, задрожала, верхняя тарелка соскользнула в пустой чан и с грохотом разбилась. Но Хорхе словно оглох – он даже бровью не повел.

      – Зачем? – Ее сердечко провалилось в пустоту. – Я… я заплачу за разбитую посуду…

      Хорхе наконец очнулся.

      – Забудь про посуду, – для убедительности он скрестил перед собой руки с растопыренными пальцами. – Я нашел для тебя новое интересное дело. Приходи, я расскажу, чем ты будешь заниматься отныне…

      Лицо Кармелы вспыхнуло. Большие глаза ее стали еще больше, и в них отразилась вся гамма чувств; она нервно сглотнула и попятилась к чану, выставив перед собой правую руку с зажатой в ней губкой.

      – Н-нет, я не хочу… – тихо, но решительно заявила она и, вознамерившись защищать свою честь до конца, в первый раз взглянула хозяину прямо в глаза.