Земля точка небо. Алексей Егоренков

Максим прижимал к груди, то и дело норовил поддать ему в челюсть. Но самое главное: на хер все это было нужно? Бежать переулками от незнакомого придурка, страдать от гипервентиляции, и главное, на кой черт исполнительному понадобился этот скейтборд?

      Когда Макс, одетый как последняя рвань, выпутался из лимонных кафельных тоннелей «Кропоткинской», возле арки его поймал исполнительный продюсер.

      – Сетку принес?

      Максим, чувствуя себя идиотом, показал ему теннисную сетку.

      – Отлично, скорей, идти далеко.

      – Если далеко, почему не на машине?

      – Машина стоит еще дальше. Пробки.

      Они бегом миновали несколько переулков и вышли к подножью высокого спуска.

      – Помоги, скорее, – продюсер взялся натягивать сетку между кленом и фонарем.

      – Мы перегородили аллею, – сказал Максим, помогая развернуть тяжелый рулон.

      – Сам знаю. Тут никто не ходит – карабкаться долго. Теперь слушай, – исполнительный выставил палец, не дав Максу заговорить. Он глянул на часы. – Ты стоишь вот здесь.

      Он взял Максима за плечи, отвел в сторону и выровнял.

      «Как со шкафом обращается, урод», – подумал Макс.

      – Так, сейчас вниз будет ехать паренек на доске. Он влетит в сетку, а доска поедет дальше и остановится здесь, – продюсер стукнул носком кроссовка в бордюр. – Хватай ее и беги прямо туда, по улице. Там гаражный комплекс, легко затеряться. В милицию попадешь – не страшно, я тебя заберу. Главное, не трогай пацана. Это категорически. Не дай себя разглядеть и не потеряй доску, если хочешь сохранить работу.

      Максим не был уверен, что хочет этого, но продюсер не стал его слушать.

      – Все, парень уже едет, я исчезаю, – сказал он и немедленно исчез, оставив Макса посреди аллеи.

      «Ну, пиздец», – думал Максим, стоя в позе вратаря. Реально. Полный.

      Кто-то врезался в сетку, так сильно, что с молодого клена посыпались ветки и листья. По асфальту навстречу Максу с грохотом несся черный скейт. Он громко хлопнулся о бордюр и замер. Поколебавшись, Максим неловко сгреб доску в охапку и кинулся прочь.

      И вот он бежал, едва разбирая дорогу, слыша чужой топот и думая: Зачем? На хера? Кому он нужен, этот чертов скейтборд?

      – Стой! Ну стой, козел! – визгливо ревел позади тот, кому скейт был определенно нужен.

      Максим случайно пропустил нужный переулок и хотел нырнуть в следующий, но его обнаружить не удавалось – дома с высокими окнами ложились в ровный коридор, и улица струилась между ними.

      «Только не тупик», – думал Макс. Черт, только не тупик.

      Да, это был тупик. Бетонный забор и запертые ворота.

      Развернуться и двинуть ему в голову, – решил Максим. Выбросить скейт и бежать. И на хер такую работу.

      Между забором и домом виднелся узкий проход, и Макс бросился в него. Пробежав сквозь запах мочи, обнаружив гору строительного мусора, он взобрался наверх и замер.

      Перед Максимом расстилалось целое море из рубероида, переложенного рядами бетонных плит. Это и был гаражный комплекс,