Египтянка. Сергей Дубянский

порога, видимо, по той же причине, что и менеджер из магазина, а во втором получилось и того хуже. Будущий шеф оглядел ее с ног до головы и весело сказал:

      – Вообще-то, лапуля, ты ничего, если немного подкрасить и приодеть. А девушки в очках меня даже возбуждают – есть в них определенный шарм. И то, что не замужем, очень даже хорошо, потому что придется задерживаться сверхурочно… Лапуль, ты не могла бы приподнять юбку, чтоб я посмотрел, как ты будешь выглядеть в мини? Катя покраснела, попятилась назад и толкнув спиной дверь, выскочила из кабинета.

      Сейчас, после разговора с отцом, она уже по-другому смотрела на вещи, но дурацкое чувство стыда не позволяло ей явиться туда во второй раз.

      …И что мне осталось?.. Катя еще раз пробежала бесполезную газету и бессмысленно уставилась на маленькую книжную полку, висевшую на противоположенной стене.

      «Женские романы», где, несмотря на страдания и сыплющиеся, как из рога изобилия, проблемы, все у героинь всегда заканчивалось хорошо, уже давно не привлекали ее. Она не верила, что все должно заканчиваться хорошо, и поэтому смотрела в какое-то невидимое пространство, простиравшееся за непроницаемой для взгляда стеной. Но там существовала только полная чернота, пугающая тупой однородностью, не подсказывающая никаких решений; она угнетала, и сознание не произвольно начинало бороться своими скудными средствами…

      Перед Катей внезапно возникла панорама улицы. Посреди тротуара стояла чумазая, одетая в грязную куртку женщина с потухшим взглядом, которая тянула к прохожим руку и что-то нечленораздельно бормотала себе под нос. Люди шарахались от нее, меняя направление движения, и брезгливо отворачивались.

      …Может быть, эта женщина – я через каких-нибудь десять лет? Хотя и десять лет еще надо прожить, – она усмехнулась, прогоняя видение, – а, может, на панель? Для многих это оказалось выходом в безвыходной ситуации… Катя попыталась представить, как все будет происходить, и не смогла, потому что мужчина в ее жизни был лишь один, пьяный и небритый. В институтском колхозе он фактически изнасиловал ее прямо в кустах возле поля, где они убирали картошку. Никто тогда не пришел на помощь… да она никому и не жаловалась из своего извечного стыда; только усвоила для себя, что мужчины – это существа совершенно другого вида, опасные, хищные, и их надо избегать. И чтоб теперь она совершенно добровольно испытывала эту боль и унижение? Лучше, вообще, не жить…