Альбинос (сборник). Андрей Левицкий

времен. Кто?

      И кто я такой?

      – Ты помнишь, как тебя зовут? – спросила Мира.

      Со лба на глаза мне упала прядь волос, я собрался дунуть на нее – и замер с приоткрытым ртом. Немытые, спутанные… и серебристые. Я взял прядь двумя пальцами (а пальцы у меня, оказывается, тонкие и длинные, можно сказать – изящные), отвел от лица и скосил глаза. Ну да, точно – серебристо-белые. Даже грязные, они будто посверкивали, искрились инеем. И кожа очень светлая. Так я… я что…

      – Альбинос, – сказал я.

      Они с Власом переглянулись.

      – Точно. Ты вспомнил, Альб? Или услышал, как я кричала на берегу?

      Мне не хотелось признаваться в том, что прошлое стерлось из памяти, и каждый раз, когда женщина задавала прямой вопрос, я отмалчивался либо спрашивал в ответ. Это было на удивление легко – не отвечать на прямые вопросы. Кажется, я привык приказывать и требовать от окружающих подчинения.

      – Кто вы такие? – спросил я, расправив плечи. – Почему гнались за мной?

      У Миры был такой вид, словно она собирается броситься головой в ледяную воду. Она кивнула Власу; попятившись, тот локтем прикрыл дверь и опять сложил руки на груди. Музыка смолкла. Окон в заднем отсеке не было, стало темнее – теперь свет проникал сюда только сквозь щели в фанерной перегородке. Я добавил:

      – И кто я такой?

      – Управитель Херсон-Града.

      – Управитель? Это значит…

      – Вождь. Король. Глава. Ты – сын Августа Сида. Помнишь отца? – Тут она заговорила с воодушевлением: – Он был великим человеком. Заключил договор с нижними племенами, впервые смог договориться с Домами Инкермана…

      – Нижние племена – это кочевники?

      – Так называют кочевников с севера Донной пустыни, они часто поднимаются сюда.

      – Донная пустыня – земля, которую я видел с водопада? Там трещины и гейзеры…

      – Да. А все это, – Мира сделала широкий жест, – вершина горы Крым. Юго-западная граница.

      – А что такое Херсон-Град?

      – Город на юге Крыма. Говорят, в древние времена, до Погибели, он назывался как-то иначе. Сначала это был совсем небольшой поселок с парой захудалых ремонтных мастерских. Там останавливались купцы, караванщики, которые торговали с нижними племенами. Потом его купил твой отец и превратил бедный поселок в процветающий Херсон-Град. На наш рынок со всего Крыма сходятся торговцы, из Пустоши тоже приезжают. Потом Август умер, и ты стал управителем. Ну, вспомнил?

      Покачав головой, я взял флягу и сделал несколько глотков.

      – Ты не можешь ничего не помнить! – настаивала она. – Хоть что-то должно всплыть в голове.

      – Хорошо, а как я попал в ту лодку? Кто за мной гнался, почему я… Короче, рассказывай все!

      – Ты путешествовал. Тебе всегда не сиделось в Херсоне. В этот раз с небольшим отрядом обошел Инкерманское ущелье, чтобы исследовать склоны Крыма, Арку, северные границы Донной пустыни. Ты впервые отправился сюда. Эти места для нас опасны, тут гетманы хозяева. Но ты как-то прошел мимо ущелья, Редута, спустился по