Иосиф Сталин. Начало. Эдвард Радзинский

Финляндии, в городе Таммерфорсе, была срочно созвана тайная конференция социал-демократической партии. Я снова являлся делегатом от Кавказа. Здание, где проходила конференция, стояло у озера, недалеко от огромного православного собора. Каково было мое изумление, когда, подходя к озеру, я увидел… Я не поверил своим глазам! У озера стоял… Коба.

      – Коба!

      – Ошибся, кацо, мое имя – господин Васильев, – усмехнулся он.

      Мы обнялись.

      Оказалось, я недооценил Ленина. Он запомнил мой рассказ о Кобе, и того пригласили на съезд. Коба купил себе паспорт на имя какого-то Васильева и приехал…

      Честно говоря, я опять был изумлен. Финляндия, завоеванная русскими царями, чье население ненавидело царизм, стала любимым пристанищем для нас, русских революционеров. Оттого в дни революции 1905 года все поезда в Финляндию буквально кишели агентами русской секретной службы! У меня, помню, в пути жандармы четырежды проверяли паспорт, пристально вглядывались в фотографию, потом в мое лицо. Честно говоря, я не мог тогда понять, как Коба с его грузинским лицом и сильным акцентом благополучно проехал через всю Россию в Финляндию с русской фамилией в паспорте. Он воистину был удачлив. Слишком удачлив или (что точнее) странно удачлив…

      Вечером в самой дешевой гостинице, где он остановился, я рискнул спросить:

      – Что говорили жандармы, увидев твой паспорт на фамилию Васильев?

      Он побледнел. Лицо стало злым.

      – Они не видели мой паспорт. Я умею заговаривать. Сижу и бубню под нос: «Проходи мимо… проходи, дорогой…» И проходят! – Он посмотрел на меня в упор. – Ты что же, мне не веришь?

      Я поверил, хотя никому не мог пересказать это странное объяснение.

      Ленин уже был в зале, когда мы с Кобой вошли в прокуренное маленькое помещение. Ильич сидел в углу, что-то торопливо писал. Коба с таким детским восторгом уставился на него, что тот даже обернулся…

      Коба прошептал:

      – Подведи!

      Я волновался. Я боялся, что Ленин задаст ему тот же опасный вопрос. Но я недооценил Кобу.

      Я подвел его к Ленину, представил, и Коба, не дав ему открыть рта, вдруг весело, простодушно сказал:

      – А я ведь думал, что вы совсем другой, товарищ Ленин.

      Ленин с любопытством посмотрел на него.

      – Что вы представительный, статный великан, – продолжал мой друг. – А вы… такой незаметный.

      Ленин буквально зашелся от хохота.

      – Великан? Представительный? – хохотал он.

      – Да, я думал, что вы как… как орел!

      – Орел! – заливался Ленин.

      Все оборачивались. Но Коба продолжал в том же духе:

      – И очень меня удивляет, товарищ Ленин, что вы пришли вовремя. У нас на Кавказе великий человек обязательно должен опаздывать на собрания.

      – Опаздывать на собрания! – умирал от смеха Ленин.

      – …Пусть члены собрания с замиранием сердца ждут его появления…

      Ленин часто смеялся. У него был звонкий детский смех. «Синьор Динь-динь» – так звали