Чужая кожа. Ирина Лобусова

вспышка мучительной боли воскресила мой мозг и заставила меня вернуться к жизни. Я открыла глаза и не поверила, тому, что увидела: надо мной был настоящий шелковый полог яркого лилового цвета, похожий на старинный балдахин. Возможно, это и был балдахин на кровати, стилизованной под средневековье.

      Все то, что я увидела, показалось мне кошмарным сном, который моментально привел меня в сознание. Широко раскрыв глаза, я пыталась понять, что со мной происходит и где я.

      Очень скоро мне стало понятно, что это был не сон. Реальность, в которой я оказалась, превзошла самые смелые, и самые страшные мои ожидания.

      Я лежала на огромной средневековой кровати с балдахином из яркого лилового шелка, небом возвышающегося надо мной. Этот цвет такой необычный, он словно гипнотизировал меня, и я не могла оторвать от него глаз.

      Нет никакого пожара, нет огня. Воздух чистый и очень холодный. Мое тело покрылось гусиной кожей. Я не могла пошевелить руками, не чувствовала своих ног. Мои руки и ноги были крепко привязаны к деревянным колонам кровати. Веревки впились в мою кожу, причиняя невыносимую боль. Я чувствовала себя распятой заживо.

      Опустив глаза вниз, увидела на себе обгоревшие лохмотья. Это остатки платья. Они – единственное свидетельство того, что я не сошла с ума, а на самом деле пережила пожар. Вместо безвкусного черного гипюра и бордового шелка – бесформенные лохмотья, потерявшие цвет, прикрывающие запачканную сажей грязную кожу. Сквозь разорванное платье виднеется нижнее белье – оно такое же грязное и обугленное, как и все остальное.

      Мне было страшно. Мучительно страшно. Липкий, ужасающий страх нарастал, очень быстро заполнив все тело. Если бы я могла двигаться, как-то себя контролировать, я задрожала бы в лихорадке. Но двигаться я не могла, мое тело больше не подчинялось мне. Нет ничего хуже этого состояния беспомощности.

      Руки и ноги начали затекать, мучительно ныла спина. Предприняв попытку немного изменить положение тела, я натянула веревки. Жесткие путы тут же впились в него, разрывая его. Повернув голову, я увидела, как на запястьях из-под веревок появились большие капли крови. Одна из этих капель, алая-алая, как само ощущение смерти, медленно поползла по руке вниз.

      С громким стуком открылась дверь. Медленные, тяжелые шаги приближались к кровати, ко мне. Они звучали, как маятник смерти. Я вслушивалась в грохот этих страшных монотонных шагов, и сердце мое звучало в такт им, в тон единственному звуку, способному вырвать меня из этого оцепенения, из этой страшной пытки.

      Темный силуэт остановился, глядя на меня сверху вниз. Это был мужчина. Я видела его обнаженный торс. Лицо было скрыто под черной маской. Его черные волосы падали ему на плечи, на голой груди, поросшей жесткими черными волосами, сверкал серебряный медальон. Несмотря на маску, я прекрасно знала, кто он – Вирг Сафин.

      Он наклонился ко мне совсем низко так, что я видела темный блеск его глаз. Правой рукой он медленно, словно лаская кожу, провел по моей шее. Затем…

      Руки его сжались.