Пакт. Полина Дашкова

неловкость, предложила всем холодного лимонаду, присела на корточки возле Макса.

      – Угости детей, – сказал Карл. – Только смотри не клади слишком много льда.

      – Лед давно растаял, – Эльза поправила панамку на голове Макса.

      Вирте продолжил разговор о своем героическом друге только когда дамы отошли. Он перечислил боевые награды бывшего командира эскадрильи: орден «За заслуги», Железный крест первой степени, орден Льва со шпагой, орден Карла Фридриха, орден Гогенцоллернов третьей степени со шпагой. Доктор уже понял, к чему Вирте завел этот разговор. Депутат рейхстага нуждался в конфиденциальной медицинской помощи.

      – Да, ваш друг настоящий герой. В чем его проблема?

      – Он сам расскажет, – ответил Вирте. – Он хочет встретиться с вами, Карл.

      – Пауль, вы знаете мои приемные дни, пусть запишется на прием.

      – Нет, Карл, простите, но будет лучше, если вы сами посетите его. Он пришлет за вами своего шофера во вторник, в девять вечера.

      – Пауль, но я посещаю пациентов на дому только в экстренных случаях.

      Макс, все это время молчавший, потянул отца за рукав.

      – Папа, смотри!

      На белой салфетке были разложены фарфоровые фигурки, извлеченные из «юнкерса».

      – Смотри, это летчик, а вот пассажиры.

      Карл стал рассматривать фигурки. Он был рад отвлечься. Разговор стал раздражать его. Слишком таинственно и восторженно говорил Вирте о своем командире. Во вторник, в девять вечера, Карл действительно был свободен. Вирте знать этого не мог, и ничего не стоило отказаться.

      – Папа, видишь, это летчик, а вот я, вот Отто и мама, – Макс, стоя на четвереньках, показывал пальчиком на фарфоровые фигурки.

      Карл разглядел крошечного летчика в шлеме, даму в синем платье, двух мальчиков в матросских костюмах.

      – Макс, а где же я?

      – Тебя нет, мы трое полетели, ты остался в Берлине.

      Карл вместе с Максом усадил фигурки в самолет. Они крепились магнитами. Игрушку собрали, прибежали близнецы, позвали Макса играть в жмурки, но он не желал выпускать «юнкерс» из рук.

      Прощаясь, Вирте еще раз повторил, что во вторник, в девять, за доктором приедет машина.

      – Пауль, вы не сказали, как зовут вашего командира.

      – Карл, прошу вас, сами понимаете, все строго конфиденциально. Его имя Герман Геринг.

* * *

      О собрании Маша совсем забыла, но, конечно, пришлось вспомнить. Пригнали всех, кто работал в филиале Большого, включая осветителей, декораторов, костюмерш, уборщиц, гардеробщиц независимо от возраста и партийности. Зал оказался почти полным, только в десятом ряду никого, кроме Лиды. От нее шарахались. Маша, не раздумывая, уселась рядом, на соседнее кресло. Лида как будто не заметила ее, не повернула головы. Она сосредоточенно вязала.

      На сцене за столом восседало комсомольское бюро в полном составе плюс незнакомая квадратная тетка в пиджаке с морковными стрижеными волосами и подбородком, похожим на розовое жабо.

      Сначала все