Начнем всё сначала. Татьяна Герцик

посмотрела на него.

      Он мягко улыбнулся в ответ, явно польщенный.

      – Я занят в Корсаре, Дон Кихоте, Золушке. Да почти во всем репертуаре. Где на первых ролях, где на подхвате. Танцовщиков же мало. Это балерин много. А мы – дефицит.

      Она закивала головой, соглашаясь.

      Он предложил:

      – Давайте, я вам контрмарку дам? А после спектакля пойдем куда-нибудь, погуляем.

      Жанна музыкально рассмеялась, отрицательно покачивая головой.

      – О нет, что вы! На артистов лучше всего смотреть из зрительного зала, чтобы не терялся эффект волшебства, вы же понимаете?

      Он с сожалением сделал шаг в сторону, освобождая дорогу.

      – Всё понял. Не буду лишать вас театральных чудес. Но буду очень раз увидеть вас на моем спектакле. Вдвоем с вашим другом. – И он с плохо скрытой завистью посмотрел на Павла.

      Тот поклонился, жестом отказываясь от протянутой им контрамарки, и, крепко взяв спутницу за локоть, быстро провел ее к машине. Отъехав, с облегчением проговорил:

      – Да, умеешь ты красиво мужиков усмирять.

      Жанна недоуменно вскинула бровь. Понимая, что она не притворяется, а и в самом деле не понимает, в чем дело, Павел неохотно объяснил:

      – Если бы ты подала им хоть малейшую надежду, эта троица оттеснила бы меня в сторонку, а тебя увезла в какой-нибудь ресторанчик. А дальше уж как масть ляжет.

      Жанна не поверила его словам.

      – Не думаю, мне они показались очень милыми. Я и в самом деле считаю, что не стоит знать об артистах слишком много. Их место на сцене, а наше – в зале, и пересекаться не стоит.

      – Ты прямо как Красная шапочка, всем веришь.

      – А ты считаешь, что город – как дремучий лес со страшными волками?

      – Ну да, похоже. Особенно для красивых девчонок.

      Она с иронией постановила:

      – Ну тогда ты самый большой и страшный Серый Волк.

      Поперхнувшись, Павел замолчал. А что тут говорить? Она права.

      Молча доехали до общаги. Жанна, безмятежно прикрыв глаза и положив голову на высокую спинку, наслаждалась звучавшими для нее одной восхитительными звуками. Ведя машину на автопилоте, Павел беспрерывно взглядывал на ее прелестное лицо. Ему было обидно – она так увлеклась, что напрочь забыла о его существовании. Чтобы напомнить о себе, с изрядной долей ехидства поинтересовался:

      – Понравился спектакль?

      Она ответила не сразу. Посмотрев на него затуманенными глазами, рассеянно переспросила:

      – Что? А, очень понравился. – И снова, отвернувшись от него, прикрыла глаза.

      От расстройства Павел начал фальшиво насвистывать, повторяя недавно услышанные мелодии. Не вынеся это издевательство над своими ушами, Жанна нервно попросила:

      – Прекрати, пожалуйста!

      Павел надулся, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень обиды, но она не обратила внимания на его выразительные гримасы. Негромко сказала:

      – Спасибо тебе. Я за последнее время и забыла, какое это волшебство – музыка.

      У