Трамвай в саду. Наталья Александрова

и метал.

      – Где моя собака? – осведомился отставной майор, окинув присутствующих строгим командирским взглядом.

      – Твоя собака? – переспросил Осетровский подозрительно тихим голосом. – Так это, выходит, я должен сторожить твоих собак? А я-то, дурак доверчивый, думал, что плачу немалые деньги за то, чтобы они, твои собаки, сторожили мой музей! Твои дурацкие собаки упустили вора, который украл у меня самую ценную монету! Ты теперь со мной не рассчитаешься! Еще он меня про свою сучку спрашивает! Небось сбежала она с каким-нибудь кобелем!

      Но Прохор Кузьмич тоже был не лыком шит. Когда он служил в артиллерии, ему случалось перекрывать голосом мощную канонаду, а один раз он даже перекричал знаменитого на всю дивизию подполковника Поперечного. И вот теперь, вспомнив свое боевое прошлое, Ноздреватый рявкнул на Осетровского так, что зазвенела старинная люстра под потолком зала:

      – Молчать! Стоять смирно! Не сметь при мне рта раскрывать! Не сметь порочить доброе имя моей собаки!

      Осетровский, не ожидавший такого резкого отпора, на мгновение растерялся и утратил инициативу, чем немедленно воспользовался отставной майор.

      Он шагнул вперед, чеканя шаг, как на параде, и тем же громовым голосом рявкнул:

      – Мои собаки ни в чем не виноваты! Они никогда не пропустят на объект постороннего! У них блестящий послужной список без единого замечания! Со своими придурками разбирайся!

      Майор обвел взглядом перепуганный персонал музея.

      Фора, почувствовав боевое настроение хозяина, рвалась с поводка и грозно скалилась на Осетровского.

      Тот все же взял себя в руки и неприязненно процедил, опасливо косясь на овчарку:

      – Ты уволен! Вместе со своими собаками! И на выходное пособие можешь не рассчитывать!

      – Да я и сам здесь ни дня не останусь! – ответил Ноздреватый. – Пойдем отсюда, Форочка!

      Они вышли на крыльцо и подошли к машине майора.

      В последний момент Прохор Кузьмич оглянулся и выкрикнул своим мощным голосом:

      – Вы мне еще ответите за Лорочку!

      По дороге к дому, однако, отставной майор несколько остыл и понял, что потеря места в музее пробьет непоправимую брешь в его бюджете. Тем более что вредный Осетровский, у которого этой ночью пропала какая-то ценная монета, может распустить по городу слух, что собаки майора Ноздреватого плохо охраняют вверенное имущество. А ему нужно зарабатывать много денег, чтобы прокормить двух больших прожорливых собак…

      Тут Прохор Кузьмич вспомнил, что на данный момент у него осталась только одна собака, поскольку Лора пропала в неизвестном направлении, и еще больше расстроился.

      Тем временем он уже подъехал к своему дому.

      Заглушив мотор, он выпустил Фору из машины и хотел отвести ее в загон, но собака занервничала, заскулила и заглянула в глаза хозяину, давая понять, что ей срочно понадобилась прогулка.

      Дело в том, что Прохор Кузьмич воспитывал своих собак в строгости, требовал от них неукоснительного соблюдения дисциплины.