Бомба для империи. Евгений Сухов

его и отправить на отдых в Ниццу или для поправки пошатнувшегося здоровья в Баден-Баден? Вы именно это хотите мне предложить, милостивый государь? – спросил он с нажимом.

      – Нет, но…

      Сева негодующе посмотрел на человека в полосатом дорожном костюме и не дал ему договорить:

      – А вы что, не знали, на что идете? Там, где большие деньги, всегда могут случиться большие неприятности.

      – Да я только хотел по-быстрому сыграть на бирже, – булькнул тот горлом.

      – Сыграли, – резюмировал Сева. – Выиграли. Я вам в этом помог. А эти вот, – Долгоруков мельком глянул на Африканыча и снова вперил острый взгляд в Ленчика, – хотели присвоить наши деньги себе. И расплата за это – смерть! С предателями у меня разговор короткий.

      Он взвел курок «ремингтона». Барабан повернулся, негромко щелкнув. Сейчас прозвучит выстрел…

      – О боже, – уже взмолился человек в дорожном костюме. – Не делайте этого, Вольдемар! Умоляю вас ради всего святого!

      – Я это сделаю, – твердо заявил Долгоруков. Он прищурился и злобно посмотрел на Ленчика: – Молись, гад.

      Ленчик беззвучно зашевелил губами. Глаза его были полны слез и заклинали о пощаде. Непросто, господа, расставаться с жизнью неподготовленным. Однако подходит момент, когда… когда… Еще немного, и Всеволод Аркадьевич Долгоруков влепит револьверную пулю прямо Ленчику в лоб.

      Под окном послышался стук копыт, и через пару мгновений в дверь громко застучали.

      – Кто это? – бледнея, спросил человек в полосатом дорожном костюме. Его толстые щечки опять мелко затряслись.

      Сева пожал плечами.

      – Откройте, полиция! – послышалось из-за двери. – Именем закона, откройте!

      Человек в полосатом дорожном костюме заметался:

      – Мне нельзя здесь оставаться. Если фараоны увидят меня здесь, рядом с трупом и деньгами, – мне крышка!

      – Так вы не будете брать деньги? – спросил Сева.

      – Какие деньги, господи боже мой! Мне надо побыстрее спасаться! И что будет, если полиция поймает меня с саквояжем денег?! Я ведь под надзором полиции, и малейшее подозрение грозит мне арестованием и судебным следствием…

      Человек в дорожном костюме беспомощно посмотрел на Всеволода Аркадьевича. Холодный пот буквально заливал ему лицо, скатывался по круглому подбородку.

      – Здесь есть черный ход, – сказал Сева Долгоруков. – Давайте туда, быстро! – указал он в направлении темного коридора. – Там в конце – дверь.

      – А вы?

      – Что – я?

      – Как же вы?

      – А-а… Живым я им в руки не дамся, – твердо произнес Всеволод Аркадьевич, и лицо его приобрело гранитную твердость. – Это точно! Буду отстреливаться. – Он покачал зажатым в руке «ремингтоном». – До последнего вздоха и последнего стука сердца.

      Человек в полосатом дорожном костюме кинул прощальный взгляд на саквояж с деньгами, а потом стрелой метнулся по коридору. Через мгновение послышался звук открываемой