Самоцветные горы. Мария Семёнова

за ним. Бесформенный меховой балахон мешал ему: путался в коленях и к тому же был слишком толст и тяжёл. Жрец прямо на ходу скинул его на камни и побежал дальше в одной шерстяной рубашке и таких же штанах, заправленных в сапоги. Вот теперь было как раз. Он ещё подумал о том, как бы умудриться обойти быка и хоть криком, хоть стрелами направить его назад, поближе к лошадям и кромешнику, оставшемуся их сторожить. Если погоня окажется долгой и заведёт его далеко, ещё надо будет успеть к туше с вьючными мулами прежде, чем до мяса доберётся прожорливое зверьё!..

      К немалой досаде Избранного Ученика, бык оказался ранен далеко не так сильно, как ему показалось вначале. Животное перевалило гриву и скрылось за ней, а когда на гребень выбрался изрядно запыхавшийся охотник, бурый силуэт маячил уже на следующей гриве, на самом верху. Хономер на какой-то миг даже усомнился, тот ли бык там стоял или, может, какой-то другой. Но нет, зверь сердито тряс рогами и лохматым хвостом – и прихрамывал на правую заднюю ногу, а на снегу ниже по склону виднелись явственные отметины крови. Горный воздух обладал хрустальной прозрачностью. Хономеру показалось, будто он даже различил короткое древко своей стрелы, торчавшее из ляжки быка.

      Самец между тем заметил своего мучителя. Он хрипло протрубил, закинув голову к низким облакам, висевшим, казалось, лишь чуть ниже кончиков его рогов. И стал обманчиво неторопливо спускаться по противоположному склону, быстро пропадая из глаз.

      Что делает с человеком охотничий азарт и в особенности вид уходящей добычи!.. Воздержанный жрец Близнецов вполне по-язычески вслух помянул трёхгранный кремень Туннворна и даже Хёгговы волосатые шульни, чего с ним уже много-много лет не случалось, – и, ничуть не озаботившись укорить себя за вырвавшиеся слова, запрыгал вниз по мокрым и скользким от тающего снега камням. Камни ворочались под ногами, Хономер оступался и падал, но поднимался и упорно продолжал путь, заботясь только о том, чтобы не повредить самострел и не растерять болты. Если глаза не подвели его, бык хромал заметно сильнее, чем на поляне. И крови, пятнавшей следы, было более чем достаточно. Скоро он ослабеет.

      Достигнув дна распадка, Хономер без промедления снова полез вверх, старательно забирая правее, ближе к порубежному хребту Алайдора. Это означало лишнюю трату времени и усилий – но в том ли беда? Если ему повезёт, он сумеет повернуть недобитка и даже выгнать его на равнину, на относительно открытое место. И уж там либо сам дострелит его, либо выведет прямиком на самострел Ригномера…

      Между тем ноги начали жаловаться и болеть от натуги, далеко не запредельной для Хономера, дыхания не хватало. Это брала своё высота, делавшая воздух слишком скудным для непривычного жителя равнин. Хономер был в горах далеко не новичком, но природной приспособленностью урождённого горца всё же не обладал, и это сказывалось. К тому же невероятная чистота этого самого воздуха снова обманула его, сколько раз он ходил в горы, столько же и попадался, особенно в пылу