Прокляни меня любовью. Ольга Валентеева

Что я наделала! Хотя он сам виноват… Но это не повод дать ему умереть!

      Потянулась к холодным губам, осторожно поцеловала, стараясь согреть своим теплом. Если его состояние завязано на сексе, может, так получится помочь? Или хотя бы облегчить приступ. Я целовала Эберта – осторожно, едва касаясь, и ждала хоть какой-то реакции. Ну же, очнись!

      Его губы чуть потеплели, а я почувствовала, как самой становится холодно. Вот как это работает. Если он горит изнутри, забираю его жар. А если замерзает – тяну на себя холод, возвращая тепло. Странно… Но не время думать. Расстегнула на Эберте рубашку, прижалась всем телом, продолжая покрывать поцелуями лицо, шею, плечи, грудь. Если ему нужно мое тепло, пусть берет. Только чтобы ему стало легче. Дыхание Эберта постепенно выравнивалось и вскоре перестало напоминать свист. А когда он обнял меня за плечи и привлек к себе, я только и смогла, что спрятать лицо у него на груди, еще не веря, что все позади.

      – Тише. – Его голос хрипел. – Успокойся, все хорошо.

      Только сейчас я заметила, что снова плачу. Нет, хватит слез! Но сейчас это были слезы облегчения и радости оттого, что худшее позади.

      – Ничего не хорошо! Ты испугал меня до смерти!

      – До моей? – Эберт тихо рассмеялся. – Не беспокойся, Элис. Не умру.

      – Ничего смешного. Ты то врываешься как сумасшедший, то падаешь замертво. По-твоему, это нормально?

      – Сама моя жизнь ненормальна. И я с этим смирился.

      Я наконец-то рискнула взглянуть ему в лицо, к которому медленно возвращались краски жизни. Зато сама замерзла так, что зубы выбивали ритм марша. Поднялась с пола и протянула Эберту обе руки:

      – Вставай, давай переберемся на кровать.

      На кровать мы рухнули, потому что кое-кого не держали ноги. Но мне было все равно. Ничего, скоро силы Эберта восстановятся, и я опять буду бегать от него по всему дому. Теперь уже я грелась в его объятиях, и холод постепенно уходил. А ясность мыслей возвращалась.

      – Рассказывай, – потребовала я.

      – Рассказывать что? – Эберт отодвинулся и приподнялся на локте, глядя на меня сверху вниз.

      – Правду. Я не хочу, чтобы однажды ты умер у меня на руках.

      – Почему? Для тебя это означало бы свободу. – В глазах Эберта промелькнула тень сожаления.

      – Мне не нужна свобода ценой чужой жизни. – Почему-то стало горько. Ведь правда, что может быть легче? Оставить его лежать на полу, пока не умрет. Но я так не могу. Никогда бы не смогла.

      – Ты странная.

      – Почему это? – возмутилась я.

      – Да потому, что пытаешься спасти того, кого не стоит спасать, – ответил Эберт. – Ты ничего обо мне не знаешь, Элис.

      – Ты обо мне тоже.

      – Ошибаешься, я знаю почти все.

      Вот еще сыщик! И кто же поделился с Эбертом информацией? Не иначе как Ральф, следивший за каждым моим шагом.

      – Значит, мне в твоей жизни копаться нельзя, а тебе в моей можно? – Вопрос сорвался с губ сам собой. Ожидала, что Эберт разозлится, но он только кивнул:

      – Можно.