Чужая рука. Сергей Саканский

это место во второй раз, Жаров снова усмехнулся: больше всего на свете его друг боялся сойти с ума и закончить свои дни в симферопольской психушке – как раз по причине ежедневного общения с такими людьми.

      – Похоже, вы не очень хорошо относились к погибшему?

      – Совершенно верно: я ненавидел этого субъекта. Причины вам, я думаю, ясны. А если нет – бессмысленно вдаваться в объяснения. Тем более что вас интересуют факты. Так вот: я признаю, что ненавидел.

      – Ваша ненависть – это не факт. Ненависть, сама по себе, не может убить. Вы с ним были знакомы? Насколько коротко?

      – Нет, мы с ним не были знакомы. Я знал, что у нее кто-то бывает. Но не знал, кто именно. Она, конечно, ничего не говорила. Но я-то знал! Чтоб это знать, не нужно быть Шерлок Холмсом, вроде вас. Вполне достаточно обычного внимания.

      – Где вы были в субботу вечером?

      – В кино. А потом я отвез ее домой.

      – Вы заходили к ней?

      – Нет. Довез до дома, а потом поехал к себе.

      Пауза. Жаров хорошо понял ее смысл: следователь только что поймал Парщикова на легкой лжи и, скорее всего, внимательно всматривался в его лицо, чтобы, подобно детектору, определить сам портрет лжи для данного человека, на будущее.

      – Хотите правду? – голос Парщикова стал громче, вероятно, он подался вперед над столом. – Когда я узнал об этом убийстве, то до известной степени был рад. Иначе все могло тянуться вечно, и всякий раз после его визитов она была немного не в себе. Теперь, надеюсь, все пойдет как надо. Сначала будет малость тяжело, но я-то знаю, что в конце концов убитых забывают, и к тому же мы, видимо, уедем. У меня мать в Киеве, двухкомнатная квартира. Лилю возьмут в любой театр, а я как-нибудь устроюсь. Возможно, мы с ней заведем ребенка. Я – хахаха! – как видите, еще…

      – У вас есть пистолет? – вдруг перебил Пилипенко.

      – Да, я имею личное оружие и разрешение на него.

      – Какая система?

      – Парабеллум, калибр семь шестьдесят пять.

      Пауза. Похоже, что-то в лице следователя насторожило Парщикова, и он спросил, уже тоном ниже:

      – А что? Что вы на меня так смотрите? Этот человек был застрелен из… чего?

      – Мы должны осмотреть ваше оружие, – сухо сказал Пилипенко. – Где вы его храните?

      – Дома, в столе.

      – Просто в ящике стола?

      – Не просто. Согласно инструкции, деревянный ящик стола изнутри обит жестью.

      – А ящик заперт?

      – Разумеется.

      – Ключ вы носите с собой?

      – Нет, это нецелесообразно. Ключ я храню в комнате, но никто не знает, где именно.

      – Кто, кроме вас имеет доступ к вашей комнате?

      – Никто.

      – А у Косаревой нет ключей?

      – При чем тут она? Как вы можете ее подозревать?

      – Я всего лишь задаю вопрос, насчет ключей.

      – Да нет у нее ключей! Она редко бывает в моей берлоге.

      – Соседи?

      – А что соседи? Вы, хотите сказать, хозяйка… Я ведь эту комнату снимаю. А квартира у меня в Киеве, я уже говорил. У хозяйки, конечно, есть ключи от комнаты.

      –